Здесь вам не равнина... - Алим Тыналин

Если, конечно, исключить таинственную историю с веревкой на траверсе Безенгийской стены.

— Держитесь! Держитесь, чтоб вас дьяволята разодрали на куски!

Знакомый до боли голос раздался совсем недалеко. В тумане, правда, расстояние всегда кажется обманчивым, то, что слышится близким, на самом деле находится далеко, и наоборот, но теперь я совершенно отчетливо слышал голос Вайнова. И тут же понял, что никакая это не слуховая галлюцинация, а самый настоящий Вайнов, мой старший товарищ, разговаривает в серой мгле, невидимый сейчас для меня.

Значит, все-таки сработал второй вариант. Эх, а я не верил.

Но сейчас это не важно. Я вскочил с места, обернулся в сторону звука и заорал, что есть мочи:

— Александр Владимирович, слышите меня?! Это я! Где вы?

Ну конечно, как я мог сомневаться? Все-таки, Вайнов альпинист с мировым именем, прошел маршруты, которые мне и не снились. Я со своими уникальными особенностями еще только могу лишь мечтать повторить его путь.

И конечно же, поразмыслив и осмотревшись, он обязательно должен был найти выход из той западни, в которую его заперла гора. Как же мы смели сомневаться в его способности выпутываться из самых отчаянных ситуаций, черт подери?

Некоторое время после моих криков царило только изумленное молчание. А потом где-то в тумане, выше по склону, со стороны ледника, снова раздался неуверенный голос Вайнова, явно не верящего в то, что слышит меня:

— Сохатый? Это ты?

Я уже быстро одевался, лихорадочно напяливал на себя всю одежду и смотрел во все глаза в сторону ледника.

— Да, это Сохатый, собственной персоной! Вы где находитесь, Александр Владимирович? Можете двигаться?

Потом я подумал, что если они тащат раненого товарища и еще волокут другого, у которого ум за разум зашел от горняшки, то им лучше подождать меня, чем торопиться по коварному ненадежному ледяному склону. Поэтому я оделся, нацепил на ноги «кошки», взял ледоруб и горнолыжную палку и бросился к леднику, а на ходу добавил:

— Хотя, лучше оставайтесь на месте, сейчас я сам подойду к вам!

Ответом мне было полное молчание. Я на мгновение даже решил, что это все-таки была слуховая галлюцинация на фоне усталости и перепада высот, но затем Вайнов ответил:

— Да мы и так стоим тут на месте, отдыхаем. Двинуться не можем. Так что не боись.

Ну и отлично. Мне так и хотелось увидеть их как можно скорее, но я взял себя в руки и заставил себя двигаться спокойно и даже чуток медленно. Не хватало еще напороться на трещину или обрушить пустяковую лавину и оказаться под ней сейчас, как раз в тот момент, когда я почти достиг цели своего путешествия.

Поэтому я шел осторожно и то и дело проверял дорогу перед собой. Предосторожности оказались совсем не лишними.

Пока я нашел скрытых в тумане людей, я дважды наткнулся на трещины, бергшрунды, которые в изобилии имелись тут, у самого основания ледника. Они были настолько большие и широкие, что даже непрерывно идущий снег не смог спрятать их под собой.

Я обошел трещины, поднялся выше и вскоре увидел темные фигуры мужчин, стоящих на светлом склоне. Они стояли на месте и послушно ждали меня.

Впрочем, нет, только трое стояли на своих ногах. А двое других лежали на импровизированных носилках, сделанных наспех из палаток.

Я подошел еще ближе и впереди всех увидел Вайнова, маленького, сгорбленного, усталого. Морщинистого, похожего на крохотный обезьянку в цирке, которую давно не кормили и обижали все, кому не лень. Но, тем не менее, обезьянку храбрую и не покоренную, по-прежнему готовую сразиться со всем миром разом. Да, это был Вайнов.

При виде меня прославленный альпинист улыбнулся. Сделал пару шагов навстречу, протянул руку для рукопожатия.

— Они не верили, что ты придешь, Сохатый, — сказал он и кивнул на своих спутников. — Сказали, что твой голос нам померещился. Что это не ты, а вой ветра. Но я сразу поверил. Уж я-то знал, что если кто и способен подняться сюда в такую погоду, то это только ты. Но как ты здесь оказался, дьявол тебя раздери?

Он пожал мне руку и обнял. Мне показалось или нет, но за то недолгое время, что я не виделся с ним, Вайнов потерял с десяток килограмм своего веса.

Он был как будто прозрачный, легкий и невесомый, казалось, ветер сейчас подует сильнее и разом унесет его прочь. В суровые молчаливые горы, неодобрительно наблюдающие сейчас за нами из тумана.

— Да, это я, — ответил я, похлопав его по спине. — Это Комиссаров включил меня в поисковую группу. Я напросился лететь вместе с ними с Кавказа на ваши поиски, обещал помогать им по мере своих сил. Правда, они хотели использовать меня только для переноса грузов.

Вайнов понимающе усмехнулся. Уж он-то знал меня чуточку получше и понимал, что мысль о том, что меня удастся удержать на коротком поводке, изначально была совершенно безумной.

— А где остальные спасатели? — спросил высокий мужчина с усталым и изможденным лицом. — Эй, парень, ты же не хочешь сказать, что пришел сюда в одиночку? Намного ты обогнал их?

Я посмотрел на него и заметил, что у него обморожены щеки. Да, такого будет трудно убедить в том, что я пришел сюда в одиночку. Он никогда в это не поверит, потому что приучен жить с мыслью, что в горах все ходят только группами.

— Они остались на плато, — ответил я этому мужчине, пристально посмотрев в его темные глаза. — На Памирском фирновом плато. Они пытались пробиться сюда, но не смогли.

Мужчина недоверчиво покачал головой, не воспринимая мои слова всерьез.

— Да ладно, — скептически сказал он. — Уж не хочешь ли ты сказать, что такой молокосос смог сам сюда прийти с Памирского плато? Без чьей либо помощи? В одиночку? Не надо шутить, где остальные?

Вайнов обернулся к нему и ответил за меня:

— Нет, если Сохатый говорит, что пришел сам, то так и есть на самом деле. Можешь в этом не сомневаться. Я же рассказывал вам про него, забыли, что ли?

Мужчина посмотрел по сторонам, заглянул мне за спину и не увидел никого. Постепенно до него дошло, что Вайнов нисколько не преувеличивает. Лицо его исказилось от удивления.

Его спутник, тоже стоящий на ногах,