Князь мертвецов - Илона Волынская

– Эохо, – вмешался Ингвар. – Эохо Эхкенд, я точно помню! Алексей Лаппо-Данилевский именно так ту тварь назвал! Полагаете, это было что-то… альвийское?

– Что альвийское было и при чем тут Лаппо-Данилевский? – В голосе Йоэля прозвучала отчетливая неприязнь.

Митя покосился через плечо на напряженно подавшегося вперед альва. Автоматоны цокали по просыпающейся улице. Слышался перезвон колокола – в церкви через пару улиц звонили к воскресной заутрене. Из дома впереди выскочила кутающаяся в плащ женщина и заспешила в ту сторону, из дома напротив чинно проследовало купеческое семейство: папенька, маменька и дальше, как утята, выстроившиеся цепочкой по росту одинаково кругленькие и принаряженные детишки. Из оставшегося позади переулка вывернула карета, запряженная четверкой лошадей, – тоже наверняка туда спешили.

Митя подал автоматон в сторону, давая карете возможность проехать:

– В пещеру, где мы прятали драккар, явился Лаппо-Данилевский-младший и провел там некий… обряд.

– Поросенка утопил, – пробурчал Ингвар.

– После чего из воды явилось некое существо, которое он назвал потомком этого Эохо Эхкенд и наследным властителем стеклянного дворца…

– Башни, – поправил Ингвар.

– Может, и башни, – кивнул Митя. – Потом он вызвал из воды что-то… в бутылях…

– Скорее, в амфорах. – Ингвар все же любил точность. – Оно булькало, но навряд ли это было контрабандное бренди. Наверняка там что-то похуже!

– Вы уверены? – засомневался Йоэль.

– Да помилуйте, это же Лаппо-Данилевские! – фыркнул Митя.

Возражений не последовало, даже Ингвар задумчиво покивал.

– А еще когда мы все это взорвали вместе с пещерой, повалил кровавый туман, – добавил тот. – От простой контрабанды такого не бывает.

– А вы его… взорвали? – пробормотал Йоэль.

– Полагаете, стоило оставить такое поблизости от города? Я же здесь живу! – возмутился Митя. – Да и была надежда, что и Алешка с господином потомком не выберутся… Увы, Алешка, как видите, уцелел.

– Значит, и потомок тоже, – вздохнул Ингвар.

– Поросенок, это, конечно, не кошерно… – задумчиво протянул Йоэль. – Мне неловко обманывать ваши ожидания, господа, но про Эохо Эхкенд я слышу впервые.

– Жаль. – Митя остановил автоматон у заднего двора «Дома модъ» и подождал, пока Йоэль выберется из седла. – Что ж… не прощаюсь. В ближайшее время встретимся. У нас еще много общих дел. Включая альвийский шелк.

Йоэля зыркнул на него так зверски, будто не альв. И не еврей. А очень обозленный оборотень. И скрылся за воротами.

Митя привычно кивнул призраку Фиры и повернул автоматон в сторону дома.

– Кому это вы? – спросил Ингвар.

– Да так… – Рассказывать Ингвару о призраке, с которым регулярно здороваешься, проезжая мимо, он не стал. Германец и без того несколько не в себе, как узнал о почти-Истинном князе в одном с ним доме, ведьме по соседству и альве за углом.

Автоматоны поцокали к выезду из проулка.

– Митя… – вдруг напряженно спросил Ингвар, – а вам не кажется, что эту карету мы уже видели?

Выезд на проспект перекрывала карета, запряженная четверкой лошадей.

Глава 36

Жена бывшего мужа

– Я все гадал – и почему за всю ночь ничего на меня не упало и под ногами не подломилось? – пристально глядя на опущенные шторки кареты, процедил Митя. – А меня тут поджидали.

– О чем вы?

– О третьем условии. Последний месяц меня все время пытаются убить. Или специально, или по случайности.

– И как же вы?

– Уворачиваюсь! – отрезал Митя. – Как думаете, если мы разгонимся как следует…

– Не перепрыгнем. Разве что протараним. Но я не уверен, что после такого смогу починить автоматоны, – мотнул головой Ингвар.

– Я уверен, что после такого чинить автоматоны станет некому!

– Тогда, может, мертвеца поднимете? – азартно спросил Ингвар.

– Нет поблизости мертвых. Разве что вас, Ингвар, сперва убить. Но тогда мой автоматон уж точно никто не починит, – меланхолично отозвался Митя.

Ингвар ответил нервным смешком: кажется, он подумал, что это шутка.

– Отступаем, – скомандовал Митя, отжимая ручку заднего хода.

– Куда?

– В «Дом модъ»!

– И что мы им скажем?

– Право же, Ингвар, даже я не думаю о приличиях, когда жизнь на кону. Или хотя бы думаю меньше!

Из-под черной шторки кареты появилась изящная женская ручка и поманила их к себе.

– Это ваша мара! – в панике выпалил Ингвар. – Второй раз я с ней не справлюсь, трость дома осталась. – Он рванул ручку заднего хода с такой силой, что парокот чуть не снес стальным задом ворота.

Шторка кареты отлетела в сторону, и в окошке появилась изящная дамская шляпка.

– Ингвар! Митя! Право же, это грубо! Даже если вы не желаете меня видеть, могли бы хоть поздороваться! – голоском, пытающимся казаться капризным, но на самом деле смущенным, позвала дама.

– Анна? – растерянно щурясь, выдохнул Ингвар.

– Мы все еще можем сбежать, – предложил Митя. – Вдруг у нее за спиной Алешка с ружьем прячется? Или даже сам Иван Яковлевич?

– Вот еще я не бегал от всяких… дам! – выпалил Ингвар и снова рванул рычаг автоматона. Парокот поскакал к карете, будто Ингвар все же решил ее протаранить.

У дверцы он остановил автоматон так резко, что Анна Лаппо-Данилевская, еще недавно Анна Штольц, испуганно пискнула и шарахнулась вглубь кареты. Впрочем, через мгновение она снова выглянула, как осторожная белка из дупла.

– Э-э-э… Анна Владимировна… – пробормотал Ингвар.

Митя ограничился поклоном.

– Зачем же так… Помнится, когда-то вы называли меня Анной, милый Ингвар… – принужденно улыбнулась та.

– Тогда вы были женой моего старшего брата. А теперь вы совершенно чужая дама, – отрезал Ингвар.

Митя поглядел на него с одобрением. Грубовато, но в целом неплохо сказано.

– Так чем мы можем быть вам полезны, госпожа Лаппо-Данилевская? – окончательно разошелся Ингвар и даже поглядел на Анну сверху вниз.

В том, как он выпрямился в седле автоматона, как глядел из-под полуопущенных век, как строил надменно-презрительную физиономию, Митя неожиданно уловил нечто знакомое… и тут же понял! Да ведь это – он сам! Это его Ингвар копирует! Неуклюже, неумело, без природного изящества и меры – сам Митя никогда бы не стал и бровь поднимать, и угол рта кривить одновременно! – но Ингвар подражал ему!

Неожиданно это растрогало. Настоящего светского поведения Ингвару не постичь никогда, но старается же, морда германская! И образец нашел достойный.

– Ах, Ингвар… – На глазах Анны заблестели слезы. – Я понимаю, что в ваших глазах я виновна во всем… – Она изящно всхлипнула. – Но… Я знаю, вы такой же великодушный, как и ваш брат, а он никогда бы не отказал даме… в личной просьбе. – Она сделала паузу, позволяя юношам задать вопрос.

Оба промолчали. Ингвар таких тонкостей не понимал, Митя понимал, но полагал, что светский этикет должен помогать ему, а не его собеседнику. Может, ему эта просьба вовсе не понравится! И даже скорее всего.

– Может… вы сядете ко мне в карету? – так и не дождавшись облегчающих разговор вопросов, предложила Анна Владимировна и нервно огляделась.

– Навряд ли мы влезем туда вместе с автоматонами, – очень серьезно сказал Митя и в ответ на ее непонимающий взгляд пояснил: – Два автоматона с пустыми седлами возле вашей кареты вызовут гораздо больше пересудов.

– Да… вы правы… Тогда… Могу я вас попросить… передать мужу мою просьбу… просьбу о встрече…

– Лаппо-Данилевскому? – изумленным хором спросили оба юноши.

– О! А! – Из уст Анны Владимировны вырвался сдавленный вскрик, она прижала ладони к глазам. – Простите, простите, простите! Я… не понимаю, что говорю! Свенельду… Свенельду Карловичу! – Она убрала руки от лица и отчаянным усилием попыталась принять невозмутимый вид. Но глаза ее сухо, горячечно блестели, а на щеках пылал багровый румянец.

– Как вы можете! – вскинулся Ингвар. – Свенельд только оправился после вашего поступка, а вы снова…

– Погодите, Ингвар… – остановил его Митя.

Анна Владимировна красиво плакала. И красиво просила. Но… у нее был красный нос. Тщательно запудренный, но, несомненно, распухший. И темные круги под