Спасение - Анастасия Пименова

Теперь воздуха стало не хватать, и я сжала кулаки, всё ещё не оказывая ему сопротивление.

Из-за невозможности сделать вдох, обострились другие чувства. Я услышала, как дверь позади меня попытались открыть и даже ругнулись, не понимая, в чем дело. Увидела, как глаза Ашера продолжили скользить по моему лицу, по шее, по ключицам и вновь вернулись к лицу. Ощутила, как его рука на животе пришла в движение и перешла сначала на талию, после случайно коснулась груди, отчего я вздрогнула и остановилась на плече.

– Тогда… ч-что…?

Ликтор наклонился ближе, так что между нашими лицами осталось лишь несколько дюймов.

– Завтра мы вернемся в Анклав. И от всего, что предложит тебе Маркус позже, ты откажешься, – он сказал это совсем тихо, а я отдаленно почувствовала, как в дверь начали стучаться и требовать открыть её.

Не понимаю, что он имеет в виду, поэтому через сжатое горло задаю вопрос:

– А если… нет?

– Тогда по возвращению я выпотрошу мальчишку, – я впервые дернулась в его руках, желая отодвинуться, но ликтор не позволил.

– Не смей трогать его!

Ликтор будто бы и ждал услышать эти слова, потому что вновь улыбнулся, смотря прямо в мои глаза.

Он сильнее сжал шею, так, что у меня даже перед глазами на несколько коротких мгновений все потемнело. В этом мрачном моменте мне показалось, что время остановилось, и все пространство вокруг сжалось до размеров его жесткой руки.

– Всё будет зависеть только от тебя, мышка.

Когда мне стало казаться, что я вот-вот отключусь, то Ашер разжал руку и отступил на несколько шагов, а я сделала долгожданный вдох и упала на плитку, придерживая полотенце, которое ещё бы немного и соскочило.

Я подняла полной ненависти взгляд на парня. Он стоит передо мной, с легкой улыбкой на губах, будто не осознает, что его присутствие вызывает бурю внутри. Каждый мускул моего тела напряжен, как струна, готовая порваться.

– Эй! – раздалось сзади. – Я сейчас позову того, кто выломает эту чертову дверь, если не откроете!

Ашер прошел мимо меня и открыл задвижку, чтобы встретиться лицом к лицу с говорившей девушкой. Та тут же замолчала, не знаю, что она прочитала в его взгляде, но пропустила, судя по удаляющимся шагам ликтора. Затем она подошла ко мне:

– Эй, с тобой всё в порядке? Могу позвать на помощь… Мужчинам запрещен вход в женские душевые. Кто это был? Можешь сказать Маркусу. За это ждет наказание.

Девушка помогла мне подняться. Я даже толком не рассмотрела её внешность, лишь покачала головой и вернулась к скамейке, чтобы быстрее одеться.

– Всё в порядке, – произнесла я и меньше, чем за минуту оделась, а после побежала обратно в комнату, так и оставив платье с пиджаком в душевых.

Глава 27

В отражении на меня вновь глядит бледная и со слишком испуганным взглядом девушка.

Я изучаю свою шею и вижу лишь небольшие покраснения, которые становятся всё меньше. Хорошо. Следов остаться не должно, видимо, Ашер на то и рассчитывал.

Ненависть, которую я испытываю к нему почти такая же сильная, как и страх перед ним.

Я уже переобулась и покинула комнату, решив найти столовую и поесть. Мне так и хочется потереть шею, но я сдерживаюсь и иду дальше. Приходится остановить парочку людей, чтобы спросить у них про местоположение столовой, и вот спустя несколько десятков поворотов захожу внутрь и беру себе несколько блюд.

Сажусь за свободный стол, которых здесь оказалось несколько, и приступаю к пище. Яркий вкус вызывает едва заметную улыбку, когда я понимаю, что здесь еда совершенно отличается от того, что было в Грёзе.

Ем в полной тишине и одиночестве, вслушиваясь в чужие разговоры.

За всё время мне удается узнать несколько фактов. Например, что Маркус является здесь главным, хоть я и так об этом догадывалась. То, что здесь нет ни одного ликтора, за исключением Ашера, потому что о нем говорят и удивляются. И то, что Маркуса здесь уважают. Как я поняла последнее? То, с каким трепетом о нем отзываются.

Убираю за собой еду и возвращаюсь в комнату, где провожу по ощущениям около двух часов, а дальше слышу стук в дверь.

– Вас хочет видеть Маркус. Мне велели проводить вас, – сообщает мужчина, на лице которого не проскальзывает ни единой эмоции.

Я выдаю кивок и следую за ним.

***

Заходя внутрь кабинета, понимаю, что здесь очень много предметов интерьера. И книги, и несколько кресел и круглый стол, и пару ковров, расстеленных на полу. Мои глаза мечутся от одного предмета к другому, и позже я сталкиваюсь со стоящим у стола Маркусом.

– Прошу, присаживайся, Эйвери.

Рукой указывает на свободное кресло, куда я опускаюсь и смотрю на него в ожидании.

От всего, что предложит тебе Маркус позже, ты откажешься…

Слова ликтора так и звучат в голове, и я даже морщусь из-за этого.

– Что-то не так? – мужчина тут же улавливает во мне изменения.

– Нет. Всё в порядке.

– Не против, если мы перейдем на ты?

Качаю головой, соглашаясь.

Маркус обходит стол и садится напротив меня.

– Скажу честно, Эйвери, – начинает он, – я очарован и восхищен тобой. – Начинаю часто моргать, будто всё это послышалось мне. – Когда я услышал о том, что Ашера поймали, то был несколько расстроен, но и удивлен, когда до меня дошли слухи, что он попался из-за какой-то девчонки, которой удалось его обмануть.

– Мне повезло.

– Не сомневаюсь. Но всё же. Мне захотелось взглянуть на тебя и на мистера Тернера, конечно, чтобы убедиться, что его ни с кем не перепутали. Каково было мое удивление, когда все слухи оказались правдой… Отчасти. – Маркус откинулся на спинку кресла и положил нога на ногу. – Я видел страх в твоих глазах, лишь дикий и необузданный страх, которому ты пыталась сопротивляться и это было так завораживающе… Ты была готова кинуться на помощь Ашеру и кинулась, когда увидела мачете.

– Так это ты тогда скинул её.

– Да.

– Что Сицилия сделала за это?

– Я заплатил кафоликоном. Эта была малая плата, – Маркус кивнул собственным мыслям. – После я приходил на каждое твое выступление, – для него это было выступление, как и для большинства, а для меня лишь борьба. – А тот момент, когда тебе пришлось убить собственную мать… Я видел всё, что было тогда в тебе…

– Хватит, – попросила его остановиться, – не нужно об этом, пожалуйста. Я не хочу об этом вспоминать и даже думать, – пока. Пока я