Сила слабых - Самат Айдосович Сейтимбетов

— Вот только я так и не понял, чего ты выпрыгнул с обвинениями.

— А, - поморщился Лошадкин, сел рядом.

Два пехотинца стреляли куда-то вдаль, еще один воспарил выше, отогнал отряд иволаков. Мимо промчались два летающих шара, скрылись среди деревьев и сразу же там что-то взорвалось.

— Хотел красиво, как в фильмах, раз! И разоблачил, тем более что прямых улик не было, лишь косвенные!

— Провокация определенно удалась, - улыбнулся слабо Луис. Но стоило ли?

— Нет, поторопился, когда услышал о мятеже. Будь у нас чуть больше времени!

Лошадкин ударил кулаком по стволу гигантского дерева, у подножия которого они сидели. Рядом дежурили Кайманов и Монахов, держали силовые поля наготове. Иволаки дрались друг с другом, изредка кто-то наскакивал на пехотинцев и отлетал прочь или падал убитый. Не вслушиваться и не всматриваться, можно было бы подумать, что Михаил и Луис одни, присели два приятеля поболтать.

— Возможно, они подумали также, решили действовать на опережение, после нашего появления. Ударили, подняли мятеж, готовились ложно обвинить нас, но мы успели первыми, - добавил он.

— Возможно, - согласился Луис. – Но я все равно так и не понял до конца, что случилось.

— Моя ошибка, - со вздохом признал Лошадкин. – Следовало бы объяснить, но я и сам не был уверен до конца, да и привык как-то действовать один, сам принимать решения. Надо отвыкать, подведет меня все это в будущем, да. Но я не хотел тебя втягивать, потому что это все опять было на каких-то догадках, ощущениях, интуиции, но не фактах.

— Их и не могло быть, - заметил Луис. – Будь у тебя факты, ты бы просто сдал их руководству иволаков?

— Да, наверное, - признал Лошадкин. – В общем, во время боя с делагами Варвара засекла связь с планетой, кто-то ударил на упреждение, ну мы об этом разговаривали.

— Говорили, но ты же так и не нашел доказательств?

— Вот именно! Ни один круг подозреваемых не сходился с другими, хотя Руслан и я щедро разбрасывались «тайнами», - Лошадкин изобразил руками кавычки.

Задумался, не дало ли это дополнительный толчок действиям. Мол, земляне говорят о секретах, доверяют, значит, иволаки окончательно встали на их сторону? Нет, опроверг самого себя Лошадкин, ведь Белка стояла на вершине власти и давно, уж она точно знала истинное положение дел!

— Стало быть, кто-то выше и когда дело дошло до переговоров, я начал присматриваться к ним и втайне подламывать их периферию.

Глаза Луиса расширились, затем он покачал головой.

— И эти живые еще думали, что я смогу тебя чему-то научить.

— Да я незаметно, - слегка смутился Лошадкин.

Словно на него тоже нашло помутнение.

— Взломал?

— Нет, незаметно не вышло, так, фиксировал интенсивные переговоры, а затем меня осенило.

— Осенило?

— Ну да, я ж говорю, все на догадках!

Высказывать аналогии с Расколом Лошадкин не стал, не то время, не то место, не те живые.

— Мы все гадали, в чем смысл налета делагов, раз они так легко отступили.

— Ты же их обманул!

— Обманул, но все равно, слишком уж легко они отступили, но все сходилось, если предположить, что они просто достигли своей цели. Отбомбились, вспомни, как они рвались к этой планете!

— А мы им помешали, - чуть прищурился Луис.

— Возможно, не вмешайся мы, и мятеж уже захлестнул бы всю планету и систему, - согласился Лошадкин.

Луис похмыкал задумчиво, посмотрел на Лошадкина, вспомнил слова того о том, что все было неточно и вздохнул.

— Это все уже было, Чечух и подозрения, что икариданцев создали искусственно. Нурлы, азаланги и турканы, творения сгинувшей цивилизации и еще моменты, и я подумал, а что если? Мятеж, на фоне декларируемого единства иволаков, подтверждал мою теорию.

— Поэтому ты заподозрил Белку?

— Поэтому тоже, - вздохнул Лошадкин и затем рассмеялся. – Нет, правда, это был тонкий ход, создавать видимость напряжения, говорить о нем, чтобы проверки ничего не находили. Как тот мальчик, который кричал про волка, только тут все это делалось заранее, чтобы настоящим сообщениям о волнениях и расколе уже не придавали значения.

— Власть подавляет мятежи и Белка на коне, - хохотнул Луис. – Мятежники берут верх и Белка опять на коне!

— На верхней ветке, - согласился Лошадкин. – Но заподозрил, ну, скажем так, окончательно уверился я не поэтому.

— А почему?

— Просто она единственная среди них играла самку и пыталась строить мне глазки.

Луис посмотрел, мол, ты серьезно? Лошадкин молчаливо ответил взглядом, что он предельно серьезен. После шпионов Сильных, серьезен как никогда.

— Но это была не единственная причина, конечно, просто она отлично дополняла все остальные подозрения, включая то, что Белка находилась на вершине власти и ей не требовалось специально нас подслушивать, и без того все знала, все сообщали.

— Почему же она тогда не помешала призвать нас?

— Ты и спросил, - хмыкнул Лошадкин. – Но, если предполагать, она же играла традиционалистку, радеющую за иволаков, хотя де-факто выступала как раз за противоположную команду. То есть не могла выступить открыто против, пыталась помешать, приняла меры, в конце концов, делаги же не рванули в атаку по первому свистку отсюда? Как раз времени подготовиться, пока мы прилетели, ну и затем попытка прибить двух зайцев (Луис улыбнулся слабо), нас опорочить, попытки вступить в союз провалить и так далее.

— Что автоматически привело бы к сворачиванию на противоположный путь, усиления биоэлектроники, в общем, все то, к чему подталкивали иволаков.

— Да, методом от противного. А Белка оказалась бы во главе и их мирно, с небольшими потерями вернули бы на нужный путь. Тонко, изящно, после долговременной подготовки – подстраховки, на всякий случай.

— Которая могла и не потребоваться.

— Да, но некто вложил массу усилий, так что я поставил бы как раз на противников насилия – Хруцев.

— Вот только теперь и не доказать ничего, - протянул задумчиво Луис.

Провластные войска, похоже, брали верх, звуки битв отдалялись во все стороны, и Варвара указывала, что леса-города один за другим переходят под их контроль. Все же гражданская война, подумал Лошадкин, пусть и в пределах одной планеты… как в Расколе, да.

— Даже будь у нас доказательства, куда бы мы с ними пошли? В галактический суд? – язвительно изумился Лошадкин.

— Ну,