Потешный полк - Денис Старый

Если бы этого не было, то как бы я сейчас выглядел, встречая имперское посольство? Именно мне выпала честь сопровождать австрийского и польского дипломатов. И, конечно же, я должен был это делать верхом.

Может быть, в какой-то мере на то, чтобы я встречал поляков и австрийцев, повлияло наличие у меня одного из лучших коней в Москве? Действительно, мой Буян, отошедший в качестве трофея от Хованского, выглядел величественно. Может только не настолько, как соседний конь со своим наездником.

Буян и сейчас шёл идеально ровно, придерживаясь скорости и направления движения кареты имперского посла. Будто бы все понимал и контролировал движение, облегчая мне задачу.

Конь шёл горделиво, словно бы предлагая себя рассмотреть в подробностях. А может, дело в том, что рядом были кобылы, которые везли на своих спинах австрийских кирасир? Может как-то сделать возможным, чтобы Буян покрыл какую кобылку. И мне веселье и коню в радость.

Я вынуждено возглавил конных стрельцов, вернее тех, кто остался в Москве. Полковник стремянных, Глебов, отправился подавлять бунт под Смоленск. В Москве оставалась всего лишь одна рота из его Стременного полка. Но этого было настолько мало, чтобы встречать большое посольство, что пришлось срочно выкручиваться.

Дошло до того, что умеющих хорошо держаться в седле рейтар облачили в форму стременных и добавили к той сотне, которой сейчас командовал я. Честно признаться, мне до конца и не было понятно, почему была такая острая необходимость показать именно стременных, с этими несуразными крыльями за спиной. Или мне одному казалось, что это только лишь подражание польско-литовским гусарам?

Вот только не одними стременными жива Россия. Я, сопроводив посла и посланника в Москву, должен был переодеться и возглавлять уже две роты стрельцов нового строя. Моих стрельцов, с новым вооружением.

Я пробовал убедить Артамона Сергеевича Матвеева, да и других бояр, в том, что не нужно показывать даже таким якобы союзникам (но на самом деле,как бы не врагам), что у нас появилось новое оружие.

Понятно, что долго держать в секрете использование в русской армии штыков мы не сможем. Но зачем же демонстрировать эту новинку тогда, когда только лишь в двух ротах штыки примкнутые имеются? Вот вооружили бы всех, да ещё за счёт государевой казны, вот тогда и можно было бы хвастаться. Я бы и слова не сказал. Ну и выиграли хотя бы пару сражений, обескуражили бы противника. А так…

— На то есть воля моя! — сказал мне тогда государь Пётр Алексеевич.

Безусловно, я подчинился. И теперь на въезде в Кремль, у Спасских ворот, выстроились те самые две роты с новейшими фузеями и примкнутыми штыками. Против воли государя мне идти никак нельзя. Тем более, что за последнее время, пожалуй, это первый раз, когда Пётр обратился ко мне безапелляционно и решительно. У него уже появляется вот это… самодержавие.

Не вышло ли так, что я не успел и зернышки не самодержавия, а самодурства, тоже прорастают внутри государя?

Стоило, конечно, задуматься, кто же надоумил Петра Алексеевича. Впрочем, самая главная задумка и новшества, которые я уже в этот мир привнёс, недоступны глазам представителей европейских держав. И пока не будут построены хотя бы два завода, это и не нужно.

Конусные пули для нарезняка, щитки для защиты глаз, как и другие новшества, будут только в одном отряде, тех бойцов, с которыми буду я, или в которых буду уверен.

Пуля, вооружение? Вот и нет. Я даже конусную пулю с расширяющимися юбками не считаю своим главным, якобы изобретением. Более всего я уповаю на прядильный станок. Вот где возможное могущество России!

Между прочим, это посольство не позволило провести полноценное испытание станка. Но в самое ближайшее время я это сделаю, как только освобожусь от своих дел в Москве. Если только кое кто мне не начнет сильно гадить и не нарушит все планы.

— Гора, покажись послам! — сказал я большому человеку, который ехал чуть позади меня и которого могли не рассмотреть в окошко кареты. — Пусть сразу знают, к каким богатырям прибыли договариваться.

Гора поравнялся с каретой и всячески себя демонстрировал. А куда ему ещё деваться, если он мне должен? Ведь я этому человеку нашёл поистине мощного коня. Найти то животное, которое смогло бы продолжительное время вести на себе не менее чем стопятидесятикилограммовое тело могучего мужчины, да ещё одетого в тяжелые одежды и облачённого в кирасу, практически невозможно.

Но благо, что в конюшне у Хованского был гольштинский жеребец. Такой, что под стать самому нынешнему наезднику. Ростом конь был не выше моего ахалтекинца, но мощью чуть ли не в два раза превосходил.

Так что если бы появился художник, который хотел бы запечатлеть образ Ильи Муромца, то лучшей картинки не сыскать. Вот и пусть европейцы посмотрят, какие богатыри на Руси имеются.

Возле Москвы мы должны были остановиться. Причём на таком расстоянии, чтобы отчётливо была видна столица России, при этом ни в коем разе не переступать черту города. Ладно что мурыжить собрались послов. Но мы же больше страдаем, чем поляки и австрияки.

Очень много условностей для встречи посольства. Сейчас мы простоим час, может быть, и целый день, а потом к нам навстречу отправится большая делегация: ещё не менее чем тысячи конных, кареты, запряжённые восьмёрками лошадей, столы, шатры и сокольничие с соколами на руках.

Вот не понимаю, зачем это всё! На ум приходит жаргонная поговорка из будущего: «понты дороже денег». Вся эта показуха, которая происходит и которая ещё будет, — всё это стоит настолько дорого, что можно было бы вооружить как бы не три роты нового линейного строя.

И нет, я не считаю себя занудой или скупердяем, как будущий прусский король Фридрих Великий, который вёл аскетичный образ жизни, всё время стараясь потратить деньги на свою армию. Я считаю, что придворные празднества должны быть. Но пусть они скрепляют элиты, создают общую картинку для русского государства. А принимаем мы послов так, будто приехали наши хозяева. На стол — всё самое вкусное и ценное, что хранилось до поры до времени. Одежды — самые красивые, постели стелим мы пуховые. Хорошо, что женщин своих не предлагаем, но не исключаю, что в древности и такое было.

Пускай бы имперцы просто приехали, пришли бы, переговорили, и поехали бы восвояси. Зачем перед ними вот это вот всё? Ну да, мне жалко впустую потраченных денег.

Начинал накрапывать