Шарлатан IV - Квинтус Номен

Но радовались уж точно не «все советские люди». Все же руководство страны в целом и Пантелеймон Кондратьевич в частности в пропаганду очень неплохо играть умели, и буквально на следующий день (что меня поразило буквально до глубины души) во всех газетных ларьках Горького (а мне сказали, что и почти везде в соседних областях) на прилавки выложили мою книгу, причем это было уж точно не первое ее издание: и обложка была другая, и… в общем, другая книжка. А в течение недели эту книгу выпустили сразу в четырех издательствах, причем Саратовское ее напечатало в специальном «библиотечном» варианте, на более толстой (и, вероятно, более прочной) бумаге и обложка там была из толстого ламинированного картона, а не коленкоровая. Кирпич получился тот еще — но это оказалось лишь началом: следом издательства начали выдавать в торговлю кучу других книг по космической тематике и по всему, что хоть каким-то боком космоса касалось. У нас все же для серии «Воспоминания о будущем» довольно много книг подготовить успели — и специальным указом редакция сразу два десятка готовых к печати (то есть уже с пленками для офсетных машин) книг передала «на сторону». И их уже начали (очень много где одновременно) издавать в новой серии (пока неподписной) под названием «Советский космос», правда, все же везде указывалось, что «издание подготовлено редакцией журнала 'Юный Шарлатан», что работников редакции несколько примирило с суровой действительностью. И в этой серии в Горьком напечатали только одну книгу (за авторством Вовки Чугунова под псевдонимом «В. Железкин») с названием «Становление ракетостроителя». Про космос в книге не было ни слова, а вот про ракеты расписывалось все очень подробно. Все же профессионал — он профессионал и есть: Вовка для «юных пионеров» все, начиная с разработки противотанковых управляемых ракет расписал очень доходчиво и с мельчайшими деталями, при этом не написав ни слова правды. Ю Ю, книжку прочитав, мне сказала:

— Зря товарищ Чугунов в конструктора авиатехники пошел, ему бы дезинформатором в нашу контору пойти, так цены бы ему не было…

Еще, правда уже непосредственно в Ветлуге, в заводской типографии, напечатали Маринкину книжку под скромным названием «Реактивное сердце». Все же девочка до старости остается в душе девочкой, и в книге больше писалось о людях, которые конструировали ее очень непростые железки, об их заботах, о жизни, о том, как люди отдыхают после тяжких трудов. И о том, как эти люли, отпахав полные смены (а часто и на сверхурочные оставаясь при необходимости) по собственной инициативе сами выстроили в Ветлуге новый пластиночный завод и сами же все станки для него изготовили. Эту историю я уже от нее слышал, и от Зинаиды Михайловны тоже слышал — но Маринка сумела ее изложить так, что буквально гордость за людей, это совершивших, каждого читателя накрывала. Точнее, все же почти каждого: чтобы издать все книги по ракетно-космической и смежной тематике, издательства (по прямому указанию партийного руководства) «отложили» (а в министерстве поговаривали, что вообще отменили) издание почти сотни других книг советских авторов в тематике «социалистического реализма». Сразу после наступления нового, пятьдесят девятого года отложили, а сколько еще за год «отложат», было даже предсказать сложно, но Вера мне успела позвонить и пожаловаться, что нашу редакцию «озаботили» подготовкой еще сотни произведений по разным «передовым технологиям».

— И что вызывает у тебя такое сильное недовольство? — решил уточнить у нее я.

— А то, что мы подготовили, причем на весь следующий год, два десятка книг — и у нас их все забрали в другие издательства. А наплыва авторов крупной формы я не замечаю. Слушай, Вовка, может, ты еще пару книжек для родной редакции напишешь?

— Вот прям щяз все брошу и кинусь писать! Вера, ты ведь и сама девочка грамотная, буквочки нарисовать в состоянии. И даже составлять из буквочек слова неплохо умеешь.

— Но придумывать-то, о чем писать, я не умею!

— Умеешь-умеешь, не прибедняйся.

— Я тебе русским языком говорю: я просто не знаю, о чем писать. Не потому что не знаю, а не знаю предмет писева. Ну как я смогу написать, например, интересную книжку про космонавтов, если я даже примерно не представляю, что они там наверху могут делать и зачем. А писать халтуру… сам же громче всех выступал по поводу, что халтура нам не нужна!

— Ну, было такое… это я, наверное, по глупости… но ты права: халтуру гнать не стоит. Но заметь: у нас сейчас серия «воспоминаний» без книг осталась, а там же не только про космос мы издавать книги хотели. Нам культура важна…

— И что?

— И то. Возьми творческий отпуск, я тебе его даже на два месяца сразу подпишу, приезжай к нам в Пьянский Перевоз, поговори с музыкантами нашими, с парнями на новом гитарном заводе — и напиши книжку про то, как люди стараются других людей к музыке, к настоящей музыке приобщить. Я уверен, что у тебя получится это великолепно! А так как по клавиатуре ты уже очень шустро стучать научилась, то сделаешь это довольно быстро. Еще в Ветлугу слетай, разведай, как там люди сами себе пластиночную фабрику сделали, причем такую, что за пресс-автоматы там сразу пятерым ордена вручили.

— Так Чугунова же про это уже написала!

— Да, но Маринка написала, как это люди сделали, а ты в своей книжке напиши зачем. Ты сама-то музыку слушать любишь?

— Ну да.

— А теперь тебе предоставляется возможность за казенный счет и по заданию редакции в рабочее время изучить, как люди эту музыку делают. Тебе что, такое было бы неинтересно?

— Знаешь кто ты? Змей-искуситель.

— Вы что, у Зинаиды Михайловны решили опыт перенять?

— Нет, — рассмеялась в трубку Варя, — она вроде тебя настоящими зверями обзывает, а я — мифологическими. Командировку подписывать ты в Горький заедешь?

— Ты ко мне здесь зайдешь и подпись получишь. Время — деньги, мы его на лишнюю бюрократию тратить не станем: пока есть время отобрать деньги у халтурщиков, его напрасно тратить в принципе нельзя!

Резкое сокращение тиражей (и гонораров) толпы граждан с удостоверениями «советских писателей» меня изрядно порадовало, но вот настоящих писателей обделять у меня не было ни малейшего желания. И мне удалось и в эту сторону удачно сработать. Все же звание «главного редактора» дает определенные возможности, а если