Душа механизма - Андрей Александрович Тюняев

не «российская болезнь». Это болезнь Рос сии, которую принесли в Россию нерусские люди. Вы понимаете, что это две разные вещи. А вообще, всякая болезнь лечится, то есть излечима!

— Или? — снова спросила Настя.

— Или — смертельный исход.

— То есть, вы хотите сказать, что в России сейчас такая ситуация, когда она, Россия, больная какой-то заразой, стоит перед лицом всего человеческого мира и пытается выздороветь? — удивился Антон.

— А что здесь удивительного? — ответил старен Кулик. — Ведь любое государство — это такой же организм, как и у человека. Он тоже требует к себе такою же уважения и такого же нормального управления Управление любой страной должно осуществляться ни принципу полезности родной стране, а не по демократическим принципам — конъюнктурность, личное обогащение, пока индивид стоит у власти.

— Вы считаете, что с демократией человечество не продвинется к лучшему миру? — прямо спросила Нона.

— Если человечество желает добиться счастливой жизни, — ответил ей старец Кулик, — надо создать другой вид государственного устройства.

— Какой? — снова спросил Нона.

— Более высоконравственный, более высокоэффективный, нежели демократический, — едва успел ответить ей старец Кулик, как какая-то сила подхватила студентов и вмиг рассадила их по своим местам.

Сласть власти

— Что мы знаем об устройстве государства? А вот что. Во всяком государстве существует три ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная, — стал излагать Вейзель как ни в чём не бывало.

Он вызвал студента из первого ряда. Юноша ещё не успел опомниться от предыдущего виража, а профессор уже снова тащил его на сцену.

— Расшифруйте, товарищ студент! — с абсолютно холодным разумом скомандовал Вейзель.

Студент от неожиданности сжался. Он хотел, конечно, совсем превратиться в песчинку — чтобы только его не было больше видно и чтобы его никто больше не беспокоил. Но не тут-то было! Все софиты, словно сговорившись, предательски дружно переместили на него свои лучи. Попав в перекрестие световых пушек, мозг бедолаги начал плавиться.

Однако за предыдущую часть этой странной лекции в студентов выработалась такая закалка, что и в этой ситуации юноша растерялся лишь на секунду. А затем собрался с духом и выпалил:

— Законодательная власть формирует законы, нс обходимые для жизни общества. Общества, состояли: го из отдельных членов. Исполнительная власть реализует эти законы в жизни. В идеальном случае считается, что эти законы реализуются в интересах того самого общества тех самых его членов. Третья власть судебная, определяет, нарушен или не нарушен тот или иной закон и какие последствия влечёт для нарушителя закона выявленное нарушение.

— Молодец! — похвалил студента Вейзель, смерив пришедшего в себя юношу уважительным взглядом: Эти три власти призваны для того, чтобы упорядочить и систематизировать жизнедеятельность общества или народа.

Общество, как единое целое, получает законы своего существования, а также механизмы, которые позволяю! бороться с нарушением законов. Это как ситуация с велосипедом. Если сесть на него и попробовать стоять оторвав ноги от земли, то упадёшь. Нужно, чтобы велосипед двигался. Тогда он становится устойчивым. При движении само движение вперёд борется с любой по пыткой завернуть в сторону или упасть.

— Но с точки зрения народа ситуация выглядит со всем по-другому! — вмешался в нарисованную идиллию старец Кулик. — Ваши три ветви власти выглядят как инструмент угнетения и поощрения, а также наказания самого этого народа.

Каждый отдельный человек, находясь внутри государства, становится тем самым велосипедистом Только педали этого велосипеда теперь крутят все граждане этого государства. Да, конечно, можно пофилонить, авось кто-нибудь покрутит за тебя. Но ни один из коллективных водителей такого велосипеда теперь не может просто так в любой момент взять и остановиться — нужно быть как все.

— Ну, что же вы хотели? Поэтому-то в различных государствах эти три власти и формируются по- разному. Люди пытаются найти лучший способ построения государства. Но пока есть то, что есть. В демократических — выборы, в авторитарных — назначение. Три ветви власти, с обычной точки зрения, — это дважды два — четыре. Или два яблока сложить ещё с двумя и получить четыре яблока. Всё очень просто.

На первый взгляд, действительно всё очень просто. Захотел получить власть — убеди большее количество сограждан, чтобы они доверили тебе эту самую власть. Однако убедить можно разными способами. История показывает, что власть достаётся не лучшим особям человеческого рода. Вспомним Наполеона. Этот зверь настолько хотел власти, что уничтожил миллионы людей. К нему даже его современники имели разное отношение. Дворяне были рады, что он где-то воюет, а их не трогает. А солдаты, которыми он командовал, бежав из России, вынуждены были поедать собственных друзей — Наполеон сбежал быстрее армии и кормить солдат даже не собирался.

— Поэтому с точки зрения Организмики и процесс сложения яблок выглядит сложнее, и государство строить только на большинстве неправильно. Как огромная куча яблок начинает гнить изнутри, так и царь, получивший поддержку большинства, неминуемо приходит к загниванию. В результате, возникают неопределенности не только в постановке задаче, но и в её решении…

В гостях у древних египтян

— …Помоги нам, юноша! — неожиданно обратились к едва пришедшему в себя Антону два каких-то непонятных мужика подчёркнуто египетской наружности.

Каждый из египтян держал в руках по два яблока, и эти яблоки показались Антону почему-то очень знакомыми. Юноша ещё успел удивиться: «Надо же. я яблоки "в лицо" узнаю!». Однако, не дождавшись ответа, египтяне решили «умаслить» Антона:

— Мы видим, что ты человек умный. Хотя и очень молодой.

Расчёт сработал. Антон, как и любой обычный человек, поскользнулся на брошенной «кожуре» лёгком примитивной лести:

— Почему вы решили, что я умный?

К Антону всё же вернулось самообладание, и ом уже было подумал, что вот сейчас начнутся долгие переговоры о какой-нибудь покупке, а лесть была лишь вступительным словом к нехитрому коммерческому предприятию. Но египтяне поступили иначе. Они совершенно без какой-либо тени сомнения ответили:

— Потому что цвет вашей кожи такой же, как у нашего фараона. А это верный признак ума!

Антон и другие студенты, стоявшие с ним рядом, за этим разговором не сразу поняли, что теперь уже они находятся в Древнем Египте. Зато каким-то шестым чувством все синхронно ощутили, что спрашивать у египтян «какой сегодня год?» будет не прост глупо, а очень глупо. Ведь если египетские мужики но цвету кожи чужестранцев определяют степень их ума, то это значит, что ребята попали в какую-то очень глубокую древность.

Удивительно было и то, что при таком повышенном внимании к цвету кожи египтяне совсем никак не отреагировали на совсем «не модную» одежду студентов-чужестранцев.

— Хорошо, я вам помогу, —