Ничего святого 2 - Дмитрий Дегтярев

– Справедливость говоришь? – Иезекииль также убрал напускную насмешливость из голоса. Не до смеха сейчас. Теперь уже счет пошел на секунды. – Раз уж ты меня хоронишь, как насчет последнего слова?

Пару секунд молчания. Затем:

– Говори, если есть что сказать.

– Есть. – Иезекииль одним рывком выдернул тонкую полоску металла, служащую блокиратором пускового механизма. – Приятного путешествия в ад, еретики!

Овальной формы металлический предмет с характерным звуком приземлился на бетонную поверхность, покатившись в сторону сектантов.

Одна секунда.

Иезекииль опустился ниже, вжавшись спиной насколько возможно в каменную опору.

Две секунды.

Инквизитор поднес ладони к ушам для минимизации последствий звуковой волны.

Три секунды.

Спиной, Иезекииль ощутил толчок. Сверху посыпалось каменное крошево, а в воздухе запахло гарью.

Не теряя не секунды, инквизитор сорвался с места, не смотря, разряжая пистолет в пыльное облако. Оттуда слышались крики, вопли, стоны и ругательства – все это нисколько не волновало инквизитора. В голове крутилась только одна мысль: успеть.

Главное, успеть!

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Архиепископство Гранады.

Гранада.

Мечеть сподвижника пророка, Абу-Бакра.

14:31.

Гюстав Аранго ощущал дикую тяжесть на сердце, точно каменные своды мечети обрушились на него одного всем своим весом. В свое время, не так давно надо сказать, духовник советовал ему меньше уделять времени самоанализу и больше простой молитве. Хороший совет? Возможно. Вот только изменить то, что заложено в нем самим Творцом оказалось невозможным. Гюстав пытался. Честно пытался. Выполнял все рекомендации духовника. Увы – бесполезно.

Итогом стал его переход в ислам. Тайный, разумеется. Для всех, он по-прежнему верный католик, каждое воскресенье исправно посещающий храм, Святую Мессу и приступающий к Таинству Покаяния не реже одного раза в месяц. Никто не знал другого Гюстава. С другим именем – Мухаммед. Да, он взял имя пророка, мир ему и благословение, два месяца назад, когда стоя здесь же, произносил шахаду, тем самым отрекаясь от католической веры, и принимая религию, берущую свое начало от самого Адама. Изменилась ли его жизнь? Поначалу да. Так казалось. Теперь же… Гюстав не мог сказать так с прежней уверенностью. Если два месяца назад сердце ликовало, то сейчас… Оно разрывалось. Гигантское чувство вины, ощущение предательства по отношению к Христу боролось с такими же ощущениями, только, с другой стороны. Посещая Мессы, он совершал тяжкий грех участвуя в службе, где Аллаху придавали сотоварищей. Приходя в мечеть, он отрекался от распятого Христа… Очень тяжело. Либо одно, либо другое. Совмещать же оба – невозможно. Дальше невозможно. Проблема заключалась в том, что Гюстав не мог на уровне сердца перестать верить в божественность Христа, и в тоже самое время, то же самое сердце влекло его в мечеть, к звукам Священного Корана, аяты которого достигали самых глубин, заставляя содрогаться в рыданиях.

Поморщившись от резкой боли в области груди, Гюстав прислушался к звукам, доносящимся впереди, где чтец как раз зачитывал текст из Священного Писания:

«Аллах вознес небеса без опор, которые вы могли бы увидеть, а затем вознесся на Трон (или утвердился на Троне). Он подчинил солнце и луну, и они движутся к назначенному сроку. Он управляет делами и разъясняет знамения, – быть может, вы будете убеждены во встрече со своим Господом. Он – Тот, Кто распростер землю, установил на ней незыблемые горы и реки, взрастил на ней из разных плодов по паре. Он покрывает день ночью. Воистину, в этом – знамения для людей размышляющих.»

И, как можно не восхищаться Кораном? Гюстав не знал. Стоило ему только один раз услышать небольшой отрывок, всего лишь несколько аятов, как внутри не осталось сомнений – он хочет быть там, где есть это Слово. То, что Аллах ниспослал тем, кто хочет знать Истину.

«Если ты удивляешься, то удивляйся их словам: «Неужели после того, как мы станем прахом, мы возродимся в новом творении?» Они – те, которые не уверовали в своего Господа. Они – те, у кого на шеях оковы. Они – обитатели Огня, которые пребудут в нем вечно.

Они торопят тебя со злом прежде добра, но ведь до них уже были примеры поучительного наказания. Воистину, твой Господь прощает людей, несмотря на их несправедливость. Воистину, твой Господь суров в наказании.

Неверующие говорят: «Почему ему не ниспослано знамение от его Господа?» Воистину, ты – всего лишь предостерегающий увещеватель, и у каждого народа есть наставник…»

Дальше Гюстав не слушал. Он услышал достаточно. Достаточно, чтобы на глаза навернулись слезы, а сердце сжалось в мучительных тисках. Прочтенные аяты больно врезались, нанося кровоточащие раны. «Они – те, которые не уверовали в своего Господа. Они – те, у кого на шеях оковы. Они – обитатели Огня, которые пребудут в нем вечно.» – вот, чего Гюстав боялся больше всего. Что он окажется обитателем Огня. Что это его шея в оковах. Что никогда ему не заслужить милости Создателя. Он это чувствовал. На каком-то внутреннем, животном уровне ощущал занесенный над головой карающий меч. Для католической церкви он вероотступник. Узнай Святая Инквизиция о его сознательном переходе в ислам, уже завтра оказался бы в каменных застенках инквизитория. Наверняка бы ему дали шанс для покаяния, однако за ним навсегда бы закрепили смотрящего. Одного из монахов, или священников в чьи обязанности входил бы постоянный контроль слабого духом, сердцем и верой католика. Можно конечно махнуть рукой на то, в каком статусе он находится для Церкви – все равно сердце тянется к исламу. Есть только одна проблема – и для мусульман он не стал своим…

«Скажи: „Кто Господь небес и земли?“ Скажи: „Аллах“. Скажи: „Неужели вы взяли себе вместо Него покровителей и помощников, которые не властны принести пользу и вред даже самим себе?“ Скажи: „Разве равны слепой и зрячий? Или же равны мраки и свет?“ Или же они нашли сотоварищей Аллаха, которые творят так, как творит Аллах, и эти творения кажутся им схожими? Скажи: „Аллах – Творец всякой вещи. Он – Единственный, Всемогущий“…»

Те самые аяты, которые он услышал два месяца назад, после чего сердце навсегда покорилось Создателю… Вот только, навсегда ли? Почему же сейчас ощущается гигантская тяжесть, а не осознанная покорность, когда ты знаешь, что полностью принадлежишь Тому, Кто дал тебе жизнь? Гюстав не знал… Сейчас ему хотелось одного – перестать существовать. Совсем. Абсолютно.

«Неверующие говорят: «Почему ему не ниспослано знамение от его Господа?» Скажи: «Аллах вводит в заблуждение того, кого пожелает, и ведет прямым путем тех, кто обратился к Нему с покаянием».

Они уверовали, и их сердца утешаются поминанием Аллаха. Разве не поминанием Аллаха утешаются сердца?»

Разве не поминанием Аллаха утешаются сердца? Слова эхом отозвались в сознании.

Еще раз…

Они уверовали, и их сердца утешаются поминанием Аллаха. Разве не поминанием Аллаха утешаются сердца?

Боже…

Тяжесть в сердце исчезла. Испарилась. Перестала давить, прижимая к земле. Гюстав еще до конца не мог сказать, какие именно изменения произошли, однако внутренний мир наполнили те же чувства, что и два месяца назад, когда в самый первый раз до его уха донеслись аяты Священного Корана. Теперь Гюстав не сомневался. Больше нет. Он точно знал, что идет по верному пути.

Голос чтеца продолжал звучать, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, наполняя молельный зал аятами ниспосланного Аллахом Слова. Однако к нему присоединились и дополнительные, совсем нехарактерные для молитвы звуки. Звуки далеких выстрелов…

Священная Католическая Империя.

Королевство Испания.

Архиепископство Гранады.

Гранада.

Мечеть сподвижника пророка, Абу-Бакра.

14:35.

Жезус Мартинес, шагнул первым, переступая порог так ненавистного ему сооружения. Нос первым делом ощутил сладковатый запах восточных благовоний. Затем уловил кое-что еще, не столь приятное – терпкий запах пота. Ну да, все же внутри под тысячу волосатых мужиков, а температура как всегда