Круг доступа ограничен - Дмитрий Валерьевич Политов

как могло показаться со стороны. Значительная часть партаппаратчиков ненавидела его и мечтала втоптать в грязь. До поры до времени они вынуждены были терпеть Берия, собираясь с силами и перегруппировывая свои ряды.

Нельзя сказать, что они слишком импонировали Виктору, но, по здравому размышлению, он пришёл к выводу, что ему придётся встать под их знамёна – ещё какой-то значимой силы он не увидел.

Старательно маскируя все свои действия, Плужников через одного из своих доверенных людей вышел на Микояна. Хитроумный Анастас Иванович, про которого говорили, что он может пройти в самый сильный дождь по двору меж водяных струй и остаться сухим, сразу оценил, какой воистину царский подарок делает ему невзрачный подполковник.

Но Микоян не был бы Микояном, если бы решил сам извлечь выгоду из данной ситуации. Он немедленно связался с Хрущёвым и изложил перед ним открывающиеся перспективы. Сначала Никита Сергеевич никак не мог вникнуть в объяснения Плужникова: все эти «байки рыночных шутов», как он сгоряча обозвал энигматоров, казались ему бредом. Сталин в своё время не подпускал его к деятельности этого сверхсекретного направления советской науки и теперь, в общем-то уже пожилому человеку было весьма сложно поверить в «чудеса». Пришлось устроить ему тайную поездку в Город и продемонстрировать кое-какие эффектные штучки из арсенала «красной магии».

Хрущёв был потрясён. А, слегка отойдя от увиденного, он буквально засыпал Виктора вопросами, ответы на которые должны были помочь ему вскарабкаться на самую вершину политического Олимпа.

Плужников по мере сил удовлетворил его любопытство. Более того, он предоставил в распоряжение Никиты Сергеевича нескольких офицеров, владеющих энигматорикой и ранее входивших в состав его фронтового спецподразделения. В своё время Виктору пришлось затратить колоссальные усилия, чтобы обосновать необходимость возвращения части бывших подчинённых под своё командование, но зато теперь у него была небольшая гвардия преданных ему лично людей, которые прошли огонь и воду.

Сказать по правде, Хрущёва больше всего волновал только один вопрос – смогут ли энигматоры нейтрализовать Берия? Теперь, когда перед ним открылась неизвестная доселе сторона жизни Советского Союза, Никита Сергеевич всерьёз начал волноваться за исход задуманного им переворота: а ну, как, Лаврентий применит что-нибудь «эдакое»?!

И его опасения были не напрасны – один из офицеров группы Плужникова – капитан Фомин - случайно встретился с бывшим сослуживцем, который ныне состоял при Берия. В приватном разговоре «за рюмкой чая» он похвастался, что скоро его шеф получит в руки такую власть, что вся страна, а то и весь мир станут плясать под его дудку. Сотрудник Виктора осторожно задал несколько наводящих вопросов и выяснил, что речь идёт ни много, ни мало о том, что в исследованиях, связанных с детьми-сканерами произошёл настоящий прорыв – им удалось, якобы, установить контакт с «призраками» и о чём-то договориться. О чём конкретно, капитан спрашивать не рискнул, справедливо опасаясь вызвать ненужные подозрения.

Плужников, получив это известие, заволновался. Он не очень хорошо был осведомлён о том, чем занимаются дети в спецшколах Города. Все его контакты с ними сводились лишь к тому, что он читал им лекции о методиках прорыва через реальности. Даже к ведению семинаров его не привлекали – на это были поставлены особые преподаватели.

В связи с этим все осторожные попытки Виктора получить хоть какую-то информацию самостоятельно или через сеть информаторов оказались тщетными. Хрущёв, которому он сдуру доложил о вновь открывшихся обстоятельствах дела, впал в истерику: он почти час орал на Плужникова, требуя « немедленно узнать и доложить!»

Осторожные попытки успокоить его наталкивались на ещё большее усиление ярости Никиты Сергеевича, за которой Виктор без особого труда мог видеть страх и растерянность. Хрущёв откровенно боялся того, что Берия может оказаться обладателем какого-то грозного оружия, от которого не спасёт ни самонадеянный Жуков с его хвастливыми заверениями, что армия-де в любую секунду разнесёт всё и вся на мелкие кусочки, ни Плужников с его малопонятной «магией».