КОМ-7 (Казачий Особый Механизированный, часть 7) - Ольга Войлошникова

— Ясненько.

Витгенштейн постучал и толкнул дверь.

Мы зашли в кабинет. У Афанасия в «КТК» вточь такой же. Деревянные панели стен, несколько шкафов, диван, здоровенный стол. А вот сидящего за этим столом хотелось бы назвать заморышем, если бы не взгляд стальных глаз. Уж такой взгляд я видал только, пожалуй, у Харитонова, когда тот чем недоволен бывал. Серьёзный дядечка, даром что щупловат.

— Старший помощник управляющего, Яков Борисов. Чему обязан, господа?

— Я — князь Витгенштейн, — представился Пётр. — А мой спутник — его светлость герцог Топплерский. Как вам, должно быть, доложили, мы являемся представителями комиссии…

Помощник управляющего драматически вздохнул:

— Я прекрасно понимаю причины недовольства господ из Министерства природных недр. Но мы с самого начала предупреждали, и в этом у меня есть копия докладной записки, что выйдем на предполагаемый объём добычи не раньше чем через два месяца. Кроме того, пользуясь моментом, хочу ещё раз подчеркнуть: охрана объекта категорически недостаточна. Это уже вопрос к Военному ведомству. И об этом я писал неоднократно. Проще говоря, вы требуете невозможного…

— Стоп! — поднял руку Витгенштейн. — Я ещё ничего не требовал! По-моему, вы меня с кем-то спутали.

— Подождите, но вы же сами сказали, что вы — проверка? Вот формуляры…

Петя бегло глянул предложенные бумаги:

— М-гм! Я вижу уведомление о скором прибытии объединённой комиссии, так-так… Как раз горнорудники с армейскими прибудут… Как только не подерутся? Учитывая, что армейским придётся проверять иррегуляров…

— Позвольте… — начал Борисов.

— Согласно вот этим бумагам, — Витгенштейн раскрыл портфель и выложил на стол папочку (точную копию той, что осталась на столе у атамана), — официально мы являемся представителями активной общественности в лице Иркутского общественного собрания. Это версия, так скажем, для всеобщего пользования.

О как интересно!

Дядечка за столом тоже сверкнул глазами.

— А настоящее основание нашего здесь пребывания, — Петя достал вторую папку, совершенно непримечательного вида, — Императорская канцелярия требует проверки. Не все довольны результатами производимых здесь действий. Вот уведомление, которое должны видеть только вы и ваш непосредственный начальник.

А потом мне стало скучно. Я сидел на диване и краем уха слушал, о чём, перебивая сам себя, взахлёб толкует Борисов. Какие-то нормы выработки, утечки, проблемы персонала, состояние сводов… Витгенштейн ещё и вопросы наводящие задавал, будто в добыче рубинов что-то соображает. Потом была вытащена целая куча папок, разложены какие-то документы, и оба этих ненормальных принялись тыкать пальцами в бумаги.

Местами я вообще терял нить разговора. По-русски же всё, а такие дебри…

О! А вот обсуждение возможности завоза армейского публичного дома я понял. Ежели тут, под землёй, не вылезая, месяц отпашешь, да ещё без женской ласки…

Потом они кино обсуждали, потом… Долго это было, одним словом.

Улыбнуло меня то, что расстались Пётр и этот Яков совершенно дружески и явно довольные друг другом.

— Я, думаю, мы поняли друг друга… — заключил Витгенштейн, а Борисов слегка поклонился:

— Не смею вас задерживать, господа.

27. ТАЙНОЕ И ЯВНОЕ

В СИЛУ ВОЗМОЖНОСТЕЙ

Мы прошли назад теми же коридорами, вышли к двери с охраной. Петя гонял какие-то свои мысли, смурно поглядывая по сторонам. Оглянулся на меня, словно вдруг вспомнил, что не один пришёл, спросил:

— Ну что? Не заскучал?

— Да не успел. Ты мне по-простому можешь рассказать, чего там?

— По людям — шахтёры в целом казаками довольны. Атаман показал им какое-то кино, они прониклись и обещали всяческую поддержку. Есть нюансы по быту, но это решим…

— Это ты про публичных баб? Быт, ядрёна колупайка… Ты б его ещё культурой обозвал! А синема — это, наверное, про нападение. Я его сегодня тоже смотрел. И тебе бы посоветовал…

— Если советуешь — посмотрим! — бодро заключил Петя.

Мы шли назад, и я рассказал, что мне удалось заказать для Индийского казачьего.

— Скоро Дальневосточной Кампании конец… — Витгенштейн задумчиво смотрел на стены. — Папа говорил, что уже прорабатывают мирный договор. Япы пока упираются, но уже несерьёзно. Значительные мощности высвободятся. Так что и тут скоро всё в норму придёт.

— Ой, твоими устами…

Мы вышли к шагоходам, и пока Пётр переручкался со всеми, Фридрих оттащил меня в сторону и принялся возбуждённо декламировать. Вот не могу другого слова подобрать. У него как мандраж нападёт, так словно деревяшки рубит, а не слова во фразы складывает.

— Илья Алексеевич! Хочу отметить превосходный уровень обороны. При столь ничтожных материальных возможностях. Я бы рекомендовал…

— Стоп! — перебил я его. — Чего ты там рекомендовать можешь — это всё к Афанасию. Только с атаманом согласуй. А мне мозг не вынимай!

— Но…

— Без «Но»!

— Это же ваши деньги! — упёрся Фридрих.

— И что? Ну деньги. Деньги ещё заработать можно. Тут главное — до этой возможности дожить!

— Понятно, — разочарованно протянул принц. — Просто я думал, у вас есть какие-то предварительные мысли.

— Предварительные мысли? Всех негодяев показательно грохнуть! И желательно без потерь среди наших. Вот и обеспечь мне это. В силу моих денежных возможностей.

— Смею заметить, они достаточно велики. Одна награда за амулет маскировки…

— Ты прям при всех-то об этом не кричи! — пришлось притормозить мне его. — Ты просто делай. Лады?

— Хорошо. Я понял задачу. Разрешите выполнять?

— Разрешаю! — по-барски махнул я.

А чего? Если могёт, пускай делает!

И тут принц меня сильно удивил. Он, значицца, встал в позу гордую и твёрдо скомандовал:

— Хотару, мне нужно в телефонную! Срочно! И пачку бумаги! Или большой блокнот.

— Слушаюсь, дядя немецкий принц! — произнёс воздух рядом с Фридрихом голоском младшей лисы. — Идите пока прямо, я дальше укажу…

Во дела! Значит, когда надо, он лис не боится! И даже командовать умудряется! Вот что значит немецкое дворцовое воспитание.

ПЕРВЫЕ «ПОДАРКИ»

Дальше дни превратились в череду прибытий, и охраняющая рубиновый рудник казачья часть наконец-то оказалась в положении именинника, к которому один за другим прибывают родственники, да всё с подарками.

Спервоначалу примчала «Пуля» — аккурат мы с Петром закончили по внутренностям крепости шариться. Выйдя в большой наружный двор, мы имели удовольствие наблюдать за разгрузкой. Атаман самолично принимал пулемёты, и маленькие его медвежьи глазки радостно сверкали из-под густых бровей.

Прибавке чистой воды до посинения обрадовалась кухня,