Резюме сортировщика песчинок - Любовь Александровна Афоничева

– Простите, ментор.

– О! Неужели вы позволили этому слову пробраться в вашу речь?

– Угу. Настырных вторженцев с каждым днем все больше и больше, – откликаюсь я.

– Вас это на самом деле расстраивает?

Солнечная лужа успела наползти на мои ноги и теперь лежит на них угловатым боком, как невесомый, но теплый зверь из какого-нибудь мира, где водятся горячие невесомые звери разных геометрических форм.

– А вам это на самом деле интересно? – Я возвращаю самолетик провокационного вопроса обратно ментору.

– Мне многое интересно. Люди, например. И не только те, которые уже умерли. А еще эти странные штуки… или существа, которые у вас так хорошо получаются. И которых лучше бы, может быть, совсем никому не создавать… Но от этого, пожалуй, отмахнитесь. Это так, один из неприручаемых страхов человека, который слишком пристально всматривается в прошлое, чтобы вполне подходить настоящему. А вот что мне еще интересно, так это почему в том одиозном комиксе, по которому, кстати, сразу ясно, что о подлинном разврате, безобразном и унылом, автор не имеет никакого представления, – почему в нем не нашлось роли для меня? Хотя бы в массовке. Или я просто не сумела себя найти?

Голос Павлы Имберис, обычно шершавый, потрескивающий и не очень звучный, сейчас – сплошь мятый малиновый бархат и мятно-малиновое варенье.

Однако в первый раз за время сегодняшнего разговора я чувствую, что ментор действительно хочет меня задеть.

– И еще мне интересно, позволите ли вы чувству вины сожрать в себе что-то важное и невосстановимое – или все-таки договоритесь с ним насчет рациона?

– Да нет у меня никакого…

Ментор машет на меня узкой ладонью:

– Может, и нет. Вам виднее. Тогда мне интересно: не жалеете ли вы прямо сейчас, что не включили в тот самый комикс пару сцен со мной?.. Хотя официально автор неизвестен, что же это я так вопиюще неэтична сегодня? И, наконец, мне интересно… останетесь ли вы один из чистого упрямства? Или все-таки смиритесь с тем, что можете кому-то нравиться?

– Не вам, судя по всему.

– Возможно. Но для вас это только к лучшему – я крайне утомительный друг.

– Я бы вас потерпел.

– Поберегите силы, вам еще терпеть себя. Хотя запас прочности у вас, надо признать…

Дверь открывается после вежливого и деликатного стука. И лицо вежливо и деликатно проникающего в палату эска профессионально нечитаемо. Но я почему-то сразу догадываюсь, что ментор Имберис так и не закончит начатый комплимент.

– Разрешите забрать у вас молодого человека? – подтверждает мою догадку эскулап.

– А он вам прямо сейчас необходим?

– Нам – нет, а вот Марфе Лионэ зачем-то понадобился.

– Ну если ей, тогда отпускаю. Спасибо, что навестили, Эф_Имер. Отожмите из этой беседы пару литров бла-бла, и если останется что-то полезное для вас – прекрасно.

– Будьте спокойны, ментор, у меня ни одно ваше «бла-бла» не пропадет. Я буду мысленно разбавлять ими чьи-нибудь особенно сухие речи, – отвечаю я в унисон с музыкально скрипнувшим стулом.

Она кивает и прикрывает глаза. Мол, аудиенция окончена. Ступайте, юноша, остроумничать в другое место.

Уже выходя, я слышу, как Имберис бормочет что-то вроде: «И оттого люблю я храброе хамье, что это – совершенно не мое».

Впрочем, вряд ли я разобрал правильно.

Особенные сомнения вызывают два слова: «люблю» и «храброе».

В Пиджачатник меня везет мехимобиль, напоминающий хищную жужелицу. Бегущий мимо его окон Мантикорьевск сливается в пеструю ленту, которую я вижу – и одновременно не вижу. Потому что смотрю скорее внутрь себя. Туда, где продолжают притягиваться друг к другу неожиданные песчинки информации. Кажется, я наконец догадываюсь… но надо еще поискать в Ноо кое-что, что либо подтвердит эту идею, либо полностью опровергнет.

Еще иногда я посматриваю на незнакомого пиджака с удивительно подходящим к его профессии сторожевым лицом. Наверное, если его когда-нибудь посещают сомнения в правильности выбранной стези, он просто идет к ближайшему зеркалу и смотрит в него, пока сомнения не исчезают.

Сопровождает – или все-таки конвоирует? – он меня почти без слов. И, разумеется, ни единым намеком не спойлерит, зачем я понадобился Лионэ непременно сейчас. И непременно в Пиджачатнике, куда защитники наших прав крайне редко приглашают кого-то не из своей компашки. Настолько редко, что из коллективных фантазий о таинственных внутренностях этого здания какой-нибудь смелый орф мог бы сотворить сборник мрачноватых и героических визуальных новелл.

Хотя что-то мне подсказывает, что на самом деле там светло и скучно, литрами пьется мефф и лениво ведутся беседы о планах на вечер, детях, которые, ох, ну кто же знал, что будут обо всем на свете иметь свое мнение, и новых тренировочных лабиринтах, которые вроде как собираются устанавливать весной, и свежем плейлисте Августа Лимин_Арда, который, конечно, ни в какое сравнение не идет с его же ранними, под которые так часто, так рвано дышалось, или это просто возраст был другой, там вообще дышалось иначе и зимой хотелось в снежки и уронить кого-нибудь в сугроб, а потом согреть, а сейчас веселый зимний вечер – это сходить на цветной ужин в орфейню «Неделька», хотя у синих яблок – вы не пробовали? – какой-то химический привкус и в целом редкостная ерунда и плагиат эти цветные ужины, так-то, но там именно на синих одна девочка как будто из лунных лучей узлы вяжет, чем-то похоже на ту знаменитую сцену из «Ноонавтов»…

Я настолько заслушиваюсь воображаемыми диалогами теоретических пиджаков, что моему спутнику приходится меня окликнуть, когда мехимобиль останавливается перед Пиджачатником.

А ведь у этого здания наверняка есть и какое-то официальное название. Спросить, что ли, у Лионэ?

По виду Пиджачатник похож на торчащую из земли половинку перевернутого блюдца с бахромой колонн по прямой стороне. Через эту бахрому неразговорчивый спутник-конвоир провожает меня до массивных представительных дверей, которые Венц ни за что не пришло бы в голову назвать «баюми», и дальше, по крайнему правому из трех коридоров, выходящих из полукруглого, очень солнечного и почти пустого холла.

Снять пальто он мне не предлагает. Значит ли это, что я тут ненадолго? Или наоборот?

А ведь где-то здесь уже полмесяца живет Моф. Возможно, Лионэ решила устроить нам встречу? Или Рур пропел ей свою завиральную балладу о Стрелке Эф_Имере? Но тогда за мной, вероятнее всего, начали бы следить, чтобы получить доказательства, а не звали бы просто так, без фактов и улик, на чашечку трепа.

Коридор, выбранный пиджаком, заворачивает вправо и одновременно идет под уклон. Как будто мы внутри