Проект «Близнец». Том 3 - Евгений Пожидаев

— Ну сколько я просил, называй меня просто — отец… — раздраженно проворчал Борис Феликсович.

— Но ты же знаешь… ладно, отец, — Юрий Борисович не стал спорить. Он вообще не любит спорить по мелочам. Он любил побеждать, а еще решать важные дела.

После своих слов он выбрал подходящую клюшку для конкретной ситуации на поле. Затем подошел к мячу, правильно поставил ноги, чуть пошевелил торсом и ударил с такой силой, что мяч будто не улетел за кроны далеких деревьев, а вовсе телепортировался.

— Хорошо летит, — одобрительно улыбнулся Фирсов-старший, ведь его необычайно высокая магическая сила позволяла смотреть на мир совсем не так, как это делают обычные люди без какого бы то ни было дара. — Так кто он? Мне даже любопытно.

— Диверсия в мае этого года на базе рядом с Новосибирском. Помнишь?

— Еще бы.

— Тот, кто устроил эту диверсию, стоит и за всем остальным.

— Неужели⁈ — на лице Фирсова-старшего появляется неподдельное удивление, потому что он понимает, куда клонит сын.

— Именно так, отец, — чуть нахмурившись, отвечает Юрий Борисович. — Против нас «играет» один из бывших «Близнецов».

— Лишнее подтверждение тому, что из проекта выходят настоящие звери… — Борис Феликсович приглашающе указывает рукой на гольфкар, за рулем которого сидит прислуга. — Так из какого он рода?

— Я как раз хотел это обсудить, — сын усаживается в гольфкар рядом с отцом. — Орловы. Перебить их всех?

— О, Орловы?.. Кхм… — на миг задумывается Фирсов старший. — Не вырезайте весь род, иначе их завод ПАДов быстро приберут к рукам другие благородные и все испортят. Нам он в итоге не достанется… Убей только бывшего «Близнеца».

— Сделаю, отряд уже почти готов.

— Только без промахов, хорошо? — нисколько не стесняясь, Борис Феликсович ослабевает контроль над аурой, чтобы его сын понял всю серьезность разговора. — И еще кое-что, постарайся больше не терять наших лучших «Близнецов», иначе мне придется подыскать тебе замену.

— Не подведу, — невольно сыграв желваками, кивает Юрий Борисович.

А перед глазами у него труп Решетникова — одного из лучших «Близнецов», который закончил свой жизненный путь, как разорванная диким зверем консервная банка с мясом, пусть и первоклассным. Но что толку с мертвеца — он был просто еще одним неудачником. Сам же Юрий не собирался проигрывать.

⁂

Темный подвал моего поместья. Я сижу на деревянном стуле, закинув ноги на деревянный столик, что выполнен в таком же стиле. Напротив меня — мужчина в антимагических стальных кандалах.

Он прикован к каменной стене, у него на лице и одежде некоторые следы, оставшиеся после задержания. Уж точно не пыток: у нас другие методы, по крайней мере, пока…

Он раскололся ровно в тот момент, когда я направил на него трофейный дробовик. Как бы я ни относился к польской аристократии, что вторгалась в Империю, к качеству оружия, производимому их страной, вопросов нет.

Выстрел из дробовика не убил бы моего пленного сразу, а заставил долго-долго страдать. Сейчас этот пособник террористов, но что еще важнее — один из тех, кто работает на проект, прикован к стене. Его взяли всего два дня назад, мои парни очень постарались, ведь этот юркий змей едва не улизнул у них из-под носа. Профессионал, ничего не скажешь, но даже такие специалисты могут допускать ошибки.

— Так это всё, что ты можешь сказать?

— Мне таить нечего, — спокойно говорит он, хоть в глазах и читается беспросветная безнадега.

— Тогда пора тебе попрощаться с жизнью. Ты ведь знаешь, чем заканчиваются подобные допросы.

— Ох, еще как, — тяжело вздыхает он. — Когда-то давно мне приходилось этим заниматься. Но можно мне последнюю просьбу?

— Да, говори, — только хорошее настроение и недавно выуженная полезная информация подталкивают меня к столь любезному ответу.

— Я хочу, чтобы это было безболезненно.

— Это можно, — отвечаю я и достаю специальную таблетку из внутреннего кармана.

Кладу ее на стол, затем разворачиваюсь и ухожу. Прекрасно знаю, что он дотянется до таблетки. Не успеваю я закрыть дверь, как слышу звук удара телом о бетонный пол. Ну и правильно, раз уж дни этого пособника террористов и члена проекта сочтены, то и незачем их растягивать.

Впрочем, плевать мне на его судьбу с высокой горы. Я узнал такое, что вынуждает срочно начать действовать. Одно радует — уже есть некоторая база для того противостояния, что ждет меня и моих людей.

В гостиной встречаюсь с Амандой. Она располагается на кресле с планшетом в руках. Что-то внимательно записывает, считает. Увидев меня, тут же откладывает его и отвлекается.

— Алексей Федорович, что-то случилось?

— Срочно собирай всех в большом зале, мне нужно сделать важное объявление.

— Сию секунду, господин!

⁂

Я захожу в просторное помещение. На зрительских местах сидят мои люди: от обычных горничных до капитана гвардии — Федотова. Все они встревожены, а кто-то о чем-то переговаривается.

Не желаю пугать людей раньше времени, паника среди обычных людей мирных профессий ведь нам ни к чему, а потому прохожу мимо совершенно спокойно, как всегда. Поднимаюсь на сцену и первым делом говорю:

— На поместье готовится нападение. Все, в чьи обязанности не входит воинская служба, сейчас же должны собрать вещи и покинуть поместье на несколько дней. Отдохните где-нибудь, можете считать это оплачиваемым отпуском.

Горничные переглядываются. Они дружной группой, будто пингвины, ведь носят черные платья и белые фартуки, встают и спешно уходят. Ни слова не говорю против. Следом за ними зал спешат покинуть помощники Дениса и Никиты.

В итоге остаются только мои гвардейцы: капитан, элитный отряд магов, еще развивающиеся маги, которые не достигли формирования нескольких кругов маны, но могут оказаться поддержку, и рядовые бойцы, а еще Денис, Никита и Аманда с ее штабом помощников.

Смотрю на свою первую троицу слуг, совсем я их не для боевых действий нанимал. О чем и говорю со сцены:

— Вас это тоже касается.

— Но Алексей Федорович, — хмурится Денис, — я же лучше всех разбираюсь в системе обороны. Я буду полезен в бою. И, более того, я давал вам клятву верности!

— Я могу стрелять из автомата! — громко сообщает Никита, — Да и в «Драгоритном покрове» я вполне уверенно себя чувствую.

— Спасибо, парни. Я