Физрук: на своей волне 3 - Валерий Александрович Гуров

Огонь уже начал подбираться к стопке шин — пламя лизало резину, та начала коптить. Запах стал едким, неприятным.

— Так, мужики, — сказал я, — у вас есть примерно секунд двадцать до того момента, как резина загорится окончательно и вы просто задохнётесь. Поэтому советую вам как можно скорее назвать имя этого урода.

Я сделал паузу и добавил с лёгкой усмешкой:

— А если учесть, что я уже говорю где-то секунд десять, то у вас остаётся столько же.

Ромчик и Витёк замерли. У обоих глаза полезли на лоб. Ромчик судорожно сглотнул, Витёк облизал пересохшие губы и оглянулся на пламя.

— Это племянник Али! — вдруг выкрикнул он. — Мы не знаем, как его зовут, честно, видели пару раз всего! Сегодня был, да, но редко здесь появляется!

Вот характерный пример, отметил я про себя. Только что он подталкивал Ромчика локтем, заставляя молчать, а теперь сам заговорил, как только запах гари стал реальностью.

— Имя? — уточнил я.

— Богом клянусь! — завопил он, захлёбываясь словами. — Чем хочешь клянусь, имени я не знаю!

— Я тоже не знаю! — подхватил Ромчик, почти визжа. — Только могу сказать, как он выглядит!

Я дернул чеку огнетушителя и нажал клапан. Пена хлынула на горящую тряпку и вокруг стопки шин. Пена быстро накрыла пламя, задушив языки огня. Пламя гасло с пузырящимся шипением, дыма стало меньше, но в комнате повис химозный запах расплавленной резины.

Огнетушитель выдохся полностью — шипение прекратилось, клапан сработал вхолостую. Я выжал из него всё, залив шиномонтажку пеной под самый потолок. Пламя потухло, жар спал, но внутри стоял такой химический запах, что дышать было невозможно. Воздух стал густым и едким.

Я первым вышел наружу. Следом, задыхаясь, выбрались Ромчик с Витёком. Оба рухнули на землю, схватившись за головы. Вид у них был потерянный, глаза стеклянные. На лицах читались страх, усталость и осознание того, что всё это могло закончиться куда хуже.

— А ведь достаточно было просто сказать, кто это такой, — сказал я спокойно.

Я поднял огнетушитель и бросил его в сторону, чтобы не мешался. Металл глухо ударился о стену и откатился по земле.

Реакции не последовало. Оба сидели, не глядя ни друг на друга, ни на меня. Лицо у Ромчика побелело, Витёк тяжело дышал, утирая сажу с лица. Судя по их перепуганным физиономиям, они уже всё поняли. И, похоже, успели раз сто пожалеть, что не открыли рты раньше.

Ну, как говорится, лучшего учителя, чем сама жизнь, не существует. Каждый получает урок по-своему. Эти получили свой. В следующий раз, если судьба даст мужикам шанс, будут куда сговорчивее.

А то, что теперь они влетели на деньги — закономерно. Компенсация, так сказать, за их «предприимчивость». Всё честно: сколько людей они обманули, заманивая на шиномонтажку по чужим схемам, — столько же им и придётся потерять. Таких не жалко.

— Давайте, мужики, держитесь, — сказал я и потряс кулаком. — А в следующий раз думайте головами, а не жопами.

Я достал из кармана ключи, открыл джип и сел за руль. Завёл двигатель, слушая, как ровно работает мотор.

Шиномонтажка осталась позади, запах гари всё ещё висел в воздухе. Я вырулил на дорогу и плавно нажал на газ. В голове крутилась одна мысль: племянник Али. Ну конечно. Неудивительно. Вся семейка у этого торгаша одной породы: хитрость, наглость и гниль под обёрткой приличия.

Ничего, и до них очередь дойдёт. С семейным подрядом этого овощного магната я тоже ещё разберусь.

Я мельком глянул в зеркало заднего вида. В отражении виднелась шиномонтажка. Вывеска больше не светилась — огонь, похоже, перебил проводку или сгорел щит. Символично. Можно сказать, точка в истории.

Я потянулся за мобильным, собираясь набрать Кирилла — нужно было сообщить, что я наконец выехал. Пальцы уже коснулись экрана, когда на соседнем сиденье завибрировал другой телефон — у Васи. Видимо, пацан так и не выключил его после суматохи.

Я взял телефон в руки: экран мигал уведомлениями. Сообщения шли одно за другим, вся лента была усыпана угрозами, написанными с одного и того же номера. Отправителем значился некий Саня Контра.

Тон сообщений был характерный: короткие фразы, без знаков препинания, явно на нервах:

«Где пароль от ноутбука?»

«Ты чё, сука, думаешь, спрячешься?»

И всё в таком духе.

Ничего нового. Я сразу понял, кто это. Почерк тех самых уродов, которые сперли у брата Марины и ноутбук, и машину.

Не успел я пролистать до конца россыпи сообщений, как телефон вновь завибрировал. На экране высветилось имя: Саня Контра.

— Слышь, ты что трубку не берёшь⁈ — заорал Саня Контра.

Паренёк был явно не в себе — злой, как чертяка. Я принял вызов, но молчал. Пусть выговорится.

— Слышь, пароль какой⁈ — не унимался Саня, полагая, что разговаривает с Васей. — Ты слышишь, придурок?

— Слышу, слышу…

— Дай мне сраный пароль от криптокошелька! — взвился мой собеседник. — Ты что, думаешь нас вокруг носа водить будешь⁈

Опаньки. А вот это уже звучало куда интереснее. Я сразу насторожился — разговор явно начал сворачивать туда, где пахнет деньгами и проблемами одновременно.

Я перевёл взгляд на экран, отметил время звонка. На том конце повисло тяжёлое молчание и такое же тяжёлое дыхание этого паренька. Я уже примерно понимал, куда клонит мой собеседник.

В это время деньги как таковые давно потеряли запах бумаги. Но независимо от того, что в кармане у тебя не шуршал нал, электронные деньги оставались деньгами. Но были и другие деньги, если так можно сказать — те, что существовали только в сети. У них не было купюр, монет, а были только коды и эти самые криптокошельки, где они хранились.

Эти деньги могли сделать нищего богачом или стереть человека до нуля одним кликом.

Крипта.

Что это такое — я знал ровно настолько, насколько нужно, чтобы не попасть в дураки. Но я понимал, что в этой сфере крутятся настоящие деньги. А где большие деньги — там ничего хорошего по определению.

— Чё молчишь, урод⁈ — проревел Саня.

Я чуть отодвинул телефон от уха, чтобы не оглохнуть от его визга.

— Пароль говори, пока не поздно, понял? — засипел он. — Или я лично приеду…

Саня не договорил и густо закашлялся.

— Ты что, не понимаешь, что если ты не дашь мне пароль от кошелька, то ничем хорошим для тебя это не закончится, —