Иное начало - Серослав Амадайн

Слово держал капитан Рон:

— Мы прибыли не трактом, господин. Из Акавана мы прошли через земли аная Хаммермана, старым путём в эту сторону. Тамурская дорога конечно не тракт, но там безопасней, подальше от Алагатских гор. Обоз слишком лакомая добыча.

— Сколько вас прибыло? — задал я вопрос для уточнения слов Лобеля, возможно управляющий что то упустил из виду.

— Десять бойцов и нас двое. — чётко ответил капитан.

«Ну да, конечно. Я надеялся может пяток накинет, воины мне нужны. Но что поделать!…»

— Ну что ж… Рад приветствовать вас, господа! — я подошёл и по привычке поздоровался как полагается при знакомстве с мужиками, пожав руки. Стандартное рукопожатие кстати тут вообще не знали. Но я решил его использовать для таких вот знакомств. С тем же Лобелем кстати я здоровался так же, чем вызывал у него немеряное уважение. В общем, уже то, что я поздоровался с ними за руку, делало им огромную честь.

Пожимание рук это ритуал, в моём понимании, говорящий о многом! Поручкаться — это с простым знакомым. С близкими знакомыми, как Нойхэ например, или с теми же клятвенниками — пожимаю от души предплечье. Крепко, по мужски.

Ну, а для дорогого душе товарища — обняться с похлопыванием друг друга по плечу и спине. Это высший знак доверительных отношений! Да.

Надо отметить что тут, в Акливионе, с манерами полный швах. Нет, «за всю Одессу» я вам не скажу, но скажу как видится со стороны.

Когда в простонародье местные встречают друг друга, то они просто чуть кивают один другому. Так, лёгкий знак внимания. Ну может быть ещё взмах руки. Могут добавить что ни будь в роде: «Добра вам!».

Аристократическое сословие же с подданными вообще почти не здоровается. Если и подают какой благосклонный кивок, то считается элита оказала простому смертному честь, тем самым выделив его из толпы.

Так что капитан и сержант, находясь в смешанных чувствах, рястерянно пожали мне руку.

«Да, вои мои. Теперь ваш дом Хайтенфорт, и нам с вами здесь жить. Начнём с доверительного рукопожатия, а там посмотрим. Хотя, судя по офигевшим физиономиям, и этого было много.»

— Всех ли солдат разместили? Всё ли есть у людей что нужно? Если чего надо для дела, говорите, не стесняйтесь. Что в силах — сделаем.

— Благодарю анай Янко, — поклонился Рон. — Пока что людей расположили по домам, на постой. Но нужен полагаю малый форт в пригороде ставить, за стенами. Вечно жить на сиженках не станешь.

— За скалой строится казарма. Как только её закончат, все служивые поселятся там.

— И брычи — новобранцы!? — удивлённо выпучил глаза сержант, до селе молчавший и более увлёкшийся вином чем разговором.

— А что вас так удивляет, сержант Гранд? Они теперь мои солдаты и ничем не отличаются от остальных моих военных людей.

Сержант умолк под суровым взглядом капитана, тот ему что-то жёстко сказал едва слышно.

Тут в зал вошла служанка с пышным пирогом на подносе, и я узнал в ней Кретту. Женщина преобразилась и без побоев, в чистой, опрятной, одежде выглядела вполне миловидно.

Я кивнул ей, улыбнувшись краем губ. Она в ответ поклонилась чуть присев. Так тут женская половина простолюдинок частенько приветствовала дворян. Впрочем задерживаться она не стала и поставив поднос с порезанным пирогом на стол, тут же удалилась.

Трапеза прошла под невзрачные разговоры о плохой погоде, гвоздях, сырой древесине, и прочих безделицах. Ну и конечно же с тостами во славу и здоровье короля Андэвейна.

Едва с едой было покончено, я попросил оставить меня наедине с матерью и сестрой. Все посторонние поблагодарили за добрый стол и откланявшись, покинули Буртс Валле.

— Я смотрю ты весьма дружен стал с молодым алагатом, раз уж он сидел с нами за столом. Однако он слишком молод я замечу. — Сарана наконец расслабленно уселась в кресле потягивая неспешно вино из бронзового кубка, на котором была грубая гравюра охоты. Топорная работа, как отмечу, но из далека выглядит очень даже ничего.

— Поверь сестра, он уже вполне опытен и хорошо себя проявил в бою. Он безусловно стоит своих денег. Порой мне даже кажется что ему вся эта наёмническая движуха по нраву.

— Движуха? — переспросила Сарана улыбнувшись. — Что ещё за новомодное словечко?

— Ну, это жизнь в определенном стиле, которая формируется вокруг тебя. События, люди, перемены.

— А, я поняла! Движуха… Надо запомнить.

— Твой брат после общения с рэйдэрами с реки обзавёлся иноземными словечками. — сдержанно улыбаясь сказала Фелани. — Ну да ладно, — отмахнулась анайлэ. — Поговорим о серьёзных вещах. Мне решительно не нравится что ты ринулся сломя голову вершить деяния, в следствии чего чуть не погиб. Ты ещё не готов для таких дел, ты понимаешь о чём идёт речь?

Я тяжело вздохнул, поморщился от нарастающей ноющей боли:

— Да мама. Я безусловно понимаю. Но тем не менее я показал людям, что дело сдвинулось с мёртвой точки, и туримас Фортхай рано скидывать со счетов. Слухи быстро разносятся. Хоть и спешу признаться — получить копьё в спину не входило в мои планы. Всё как-то само вышло…

— Ты поставил под удар не только свою спину, но и весь род! — жёстко, но без злости осадила меня мать. Потом уже мягче продолжила — Тебе нужно учиться править, вникать в дела, не только своих земель, но и всей Турии. А ещё лучше — всего Акливиона.

— Что проку от этого, если по твоей земле бродят банды разбойников и отряды людоедов.

— Для этого у тебя есть рукавой, Варгон! Кстати где он?

— Именно этим он и занимается сейчас. Он остался в Вилюхах.

— Не суди его строго, мама. — вписалась за меня сестра. — Насколько мне известно, одну банду он уже разбил, а их главарь и его швырьё сейчас едят заплесневелые сухари в темнице.

— Кстати, — анайлэ сложила в замок руки положив их на стол. — Как собираешься с ними поступить? Я слышала ты хочешь устроить публичную казнь, за то что они разграбили Пятидворье.

— Не совсем так, — я поморщился. — Кронк будет казнён прилюдно, а его свора отправится в каменоломню.

— Разумно, — согласилась Фелани. — Может быть тогда и его туда же? С мёртвого проку нет.

Я отрицательно помотал головой:

— Нет. Голову Кронка я обещал лично отрубить, Кретте и её дочери. Кстати как она?

— Выживет. Наш лекарь хорошо за ней ухаживает, хоть это и займёт какое-то время. — она нетерпеливо поёрзала в кресле. — Об этом я тоже хотела с тобой поговорить. Прекрати так обихаживать чернь, это не к лицу дворянину.

Я только непонимающе развёл руками.

— А что в этом такого? Разве плохо когда заботишься о своём народе? Проявление такой малости способствует поднятию духа среди людей, и придаёт уверенности в завтрашнем дне.

— Само собой. — согласилась анайлэ. — Но другие аристократы не поймут такого отношения к простолюдинам, и осудят. Не стоит пренебрегать правилами которые соблюдают все. Этим можно спровоцировать их на осуждение и перетолки при дворе. Мы хоть и древний род, но наше положение весьма шатко.

— И чем же я так напортачу… эээ… насолю остальным? — искренне не понимая причин её беспокойства удивился я.

Сарана фыркнула вздыхая, словно перед ней сидел нерадивый тупой ученик:

— Дворяне примут это за слабость. Ты сам даёшь им в руки оружие против себя. Используя твою… жалость к черни, тебя легко будет заманить в ловушку и убить. К примеру когда ты снова, лично, очертя голову ринешься спасать простолюдинов. Или воспользуются когда-нибудь одним из них, что бы подобраться к тебе.

Признаться, крупица правды в этом была. К примеру Кретту могли бы подкупить и она подсыпала бы какого ни будь яда в еду мне, или Фелани. Или на крайний случай тому же Беспалому с Лобелем, что сильно подорвало бы моё управление землями.

«Мда, я об этом как-то не подумал!»

Воистину нарушил свои же каноны — думай о хорошем, но рассчитывай на плохое. Нравы здесь далеко не рыцарских романов, а подлость и предательство ходят под руку вокруг доверчивости.

— Хорошо. Ваши слова убедительны, и впредь обещаю быть белее… осмотрительным в делах