"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 - Дмитрий Валентинович Янковский

class="p1">Шмидт был чудовищно силен. И его нечеловеческая мощь имела лишь немного общего с той, что Одаренные высших рангов взращивают годами, а то и десятилетиями. В новом теле я и сам одолел этот путь куда быстрее обычного аристократа, но все же шел проторенной дорогой. А напичканный Конструктами гигант-альбинос просто скакнул через дюжину ступенек, превратившись из слабенького боевика в заряженную дармовой энергией ходячую крепость.

И это в конце концов его и погубило. В нашу первую встречу запредельная сила, помноженная на эффект неожиданности, сделала свое дело, но сегодня я был… Нет, конечно же, не готов ко встрече с противником уровня «двойки» или «единицы» — зато раскусил его тактику боя. Шмидт приобрел свои способности буквально в одночасье и во всем полагался на почти безграничный резерв, за которым скрывался тот, кем он был раньше — маленький и неуклюжий человечек с совсем не выдающимся Даром.

Это альбинос и пытался компенсировать, превратив свое тело в гору плоти, раздув синапсы и накачав их энергией под завязку. Кожа, не уступающая по крепости танковой броне, полыхающий двухметровый меч, который кромсал мрамор, как бумагу — все это высасывало резерв с изрядной скоростью, а Шмидт, похоже, уже успел уверовать, что эти силы безграничны.

Однако я уже замечал признаки скорого окончания «топлива». Движения огромной фигуры еще больше замедлились, пряди белоснежных волос слиплись от пота, а под горящими мощью Дара глазами проступили синяки. И даже сияние огромного клинка с каждым мгновением становилось все тусклее, пока от огня не остались лишь жалкие искорки.

И тогда я атаковал — на этот раз в полную силу. Остановил гигантское оружие Шмидта голой рукой, а свое отвел назад для удара — и уколол, вложив в движение все, что у меня еще оставалось. Сабля вспыхнула белым пламенем и, наконец, пронзила до этого неуязвимую плоть. Вошла в широкую грудь так, что моя рука с влажным хрустом ткнулась во что-то липкое.

— Ты… — едва слышно прохрипел Шмидт, вытаращившись. — Ты…

— Я, — усмехнулся я.

И, вывернувшись, одним движением распорол ставшее вдруг хрупким и беззащитным тело от груди до плеча наискосок, едва не срезав уродливую белесую голову. Шмидт еще несколько мгновений стоял, будто никак не мог поверить, что проиграл какому-то там клопу.

И только потом грузно завалился набок, дергаясь и заливая мрамор Иорданской лестницы кровью. Не алой, как у обычного человека, а темной, почти черной — и густой, как разогретая смола.

Чудовище даже в смерти осталось чудовищем, но навредить мне уже не могло. Поединок закончился. Огненная Сабля в моих руках потухла, сожрав последние крохи резерва — сил не осталось совсем. Где-то внизу гремели выстрелы и сердито выли и лязгали атакующие элементы, но я даже не подумал вернуться, чтобы помочь штурмующим Зимний гардемаринам. И все, что сейчас удерживало меня на ногах и заставляло двигаться и дышать — одно-единственное желание: сделать всего несколько шагов.

И проверить, живы ли мои друзья.

Глава 31

— Острый, прием. Наблюдаю объект. Удаление — десять километров. У тебя — примерно через семь минут.

— Принял, — пробормотал я в рацию.

И подтянул к себе винтовку. Откинул колпачок на прицеле, приложился… Собственно, можно было этого и не делать: за те два часа, что я лежал под маскировочной накидкой на опушке леса, я уже сто раз измерил дистанцию и внес все нужные поправки. Можно сказать, «пристрелял» нужный квадрат — правда, пока и только в теории. Вряд ли хоть кто-то на дороге смог бы засечь мою позицию, тем более из машины, но шуметь и вонять на всю округу оружейным порохом не хотелось.

Но за это время я изрядно утомился от бездействия, и затекшее и слегка подмерзшее от холодной земли тело отчаянно требовало хоть немного подвигаться. Заново все перепроверив, я улегся поудобнее, упер приклад в плечо и принялся ждать.

После того, как я отправил на тот свет непробиваемого альбиноса, ничего экстраординарного в Зимнем больше не произошло. По факту, несколько Одаренных да детище неведомого Конфигуратора — вот и все серьезное сопротивление. Как я и предполагал, почти все имевшиеся под рукой силы Мещерский бросил на баррикады.

А их оказалось не так уж и много: у большей части армейских командиров хватило ума либо примкнуть к нам, либо просто остаться в собственных расположениях, не ввязываясь в бой за центр столицы. Так что, прорвав оборону и сломив сопротивление на входах, дальше мы продвигались без затруднений, полностью зачиствив Зимний за какие-то полтор-два часа.

Но имелся немаловажный нюанс: ни Мещерского, ни приближенных к нему министров и старших армейских и статских чинов во дворце, конечно же, не оказалось. Поняв, что дело пахнет жареным, они заблаговременно смотали удочки, отбыв из столицы в неизвестном направлении.

Ну, почти неизвестном.

Корф, Соболев и целый штат сотрудников разведывательных ведомств не спали трое суток, перелопачивая записи с камер, поднимая агентурные связи и буквально сквозь сито пропуская каждый квадратный сантиметр столицы — и их усилия все-таки увенчались успехом: именно благодаря им и удалось напасть на след беглецов. Гвардейцы уже вовсю шерстили соседствующие с Петербургом города и деревеньки, вылавливая мелкую шушеру, но Мещерским я собирался заняться лично.

Покинув Петербург, его высокопревосходительство канцлер затаился на юге Карелии, в коттедже, арендованном на подставное лицо у озера Саимы. Там он сменил машину и отравился дальше, в финский городок Торнио, вблизи которого, по-видимому, и планировал этой ночью перейти границу.

Местность для этого подходила отлично: формально через реку Торнеэльв, разделяющая великое княжество Финляндское и соседнюю Швецию, вел только один путь — по мосту к пограничному пункту пропуска. Вот только вокруг было такое количество заповедных участков, островов и островков, что переправиться, минуя КПП, при большом желании и некоторых средствах не составило бы особого труда: фальшивые документы, неброский старенький автомобиль, какой-нибудь рыболовный кате или даже надувная лодка…

Полчаса страха — и ты уже в Швеции. Под защитой международного права, за соблюдением которого наши «друзья» по ту сторону границы сейчас, разумеется, следили с утроенным вниманием.

Впрочем, Мещерский туда все равно не доберется.

У меня накопилось к его сиятельству канцлеру такое количество вопросов, что уже не очень-то и горел желанием получать на них ответы. И еще больше не хотел, чтобы эти ответы получил кто-то другой. А это значило, что Мещерский, по которому плакали суд за измену отечеству и долгие годы тюрьмы, должен попросту исчезнуть.

И устроить это я планировал самостоятельно.

Именно