Журнал Млечный Путь № 2 (28), 2019 - Ольга Владимировна Бэйс

А в гетто удачи не ждут.

Красть хлеб - это даже не кража, -

Слова - будто тень на плетень...

В кармане, замазанном сажей,

Он прячет украденный день.

Варшавское танго танцуют со Смертью,

Танцуют старик и юнец...

И сны, словно листья, несет круговертью,

И точку поставит свинец...

Варшавское танго - последнее танго,

Душа то в аду, то в раю.

И это не танец - всего лишь обманка:

Ты просто стоишь на краю...

Шпик свистнет, собака залает -

Он верит: ему повезет:

Ведь если мальчишку поймают -

Кто старшим еду принесет?

Скользит он беспечно и смело -

Хоть ветер, хоть снег, хоть дожди,

Но прежде, чем выйти на дело,

Он матери бросит: "Не жди..."

Варшавское танго танцуют со Смертью,

Танцуют старик и юнец...

И сны, словно листья, несет круговертью,

И точку поставит свинец...

Варшавское танго - последнее танго,

Душа то в аду, то в раю.

И это не танец - всего лишь обманка:

Ты просто стоишь на краю...

Хенрика Лазоверт - польская поэтесса, заключенная Варшавского гетто (где и было написано стихотворение). Погибла в Треблинке, вместе с матерью, Блюмой Лазоверт, в 1943 году.

Олег Поляков

ТАМПЛИЕРЫ

В сраженьях проведя за годом год

И отстояв оплот христовой веры,

Победно завершившие поход,

В Европу возвращались тамплиеры.

Они могли дорогою прямой

С победою дойти до края света.

Но возвращались рыцари домой,

Скрывая тайный груз - Ковчег завета.

На землю опускался небосклон,

И ночь в объятья заключала быстро,

И был куда-то молча устремлен

Усталый взор Великого магистра.

Что позади?

Былых сражений пыл

И шрамы неприветливой чужбины,

И памятники рыцарских могил

На раскаленных землях Палестины!

А впереди?

Еще дороги день,

Монахи, почерневшие от пьянства,

И нищета французских деревень,

И жадность благородного дворянства,

И дикая мораль святых отцов,

Плюющих на божественность природы,

И чванство коронованных слепцов,

Ведущих в яму целые народы,

Не веруя ни в ад, ни в чудеса,

И даже у креста не вспоминая,

Зачем Господь, раздвинув небеса,

Дал заповеди людям на Синае?!

Чтоб навсегда забыть жестокий пир,

Чтоб род людской избавить от пороков,

Упорно посылал Он в этот мир

Своих так и не понятых пророков.

Они нас призывали вновь и вновь

Подняться над вселенской катастрофой,

Но всякий раз Иисусова любовь

Кончалась окровавленной Голгофой...

Теперь же, получив из божьих рук

Могущество поистине без меры,

С надеждой разорвать порочный круг,

В Европу возвращались тамплиеры.

Они испили горькое вино

Из общего солдатского стакана;

Отныне им судьбою суждено

Взвалить на плечи ношу великана.

Она могла возвысить до небес,

И сбросить, как с высокого утеса.

Она вела через дремучий лес

Туда, где больше не было вопросов.

Она служила Истине одной,

Не попадая в алчущие руки,

Не покоряясь логике земной,

Не подчиняясь варварской науке...

И закипят большие города,

И вспыхнут политические страсти:

Ведь всякому, кто пожелает власти,

Простится подлость.

Мудрость - никогда.

И вновь ему не спится до утра.

В который раз, его покой нарушив,

Видение грядущего костра

Холодной болью обжигало душу.

Но, заключенный меж добром и злом,

Он был готов за все ответить строго

Не перед папой

И не королем,

Не преисподней...

Только перед Богом.

И пусть молчит обманутый народ.

Великий тамплиер молчать не будет,

И, умирая, гневно призовет

На Божий суд своих жестоких судей.

А судьи что?

Забыв про Благодать,

От алчности и глупости косея,

Они так и не смогут разгадать

Библейскую загадку Моисея.

Опять сваляв большого дурака,

Высокомерно не признают это,

И снова потеряют на века

Спасительный трофей - Ковчег завета.

И, проиграв, доложат при дворе,

Что в замках не нашли, чего хотели...

А парусник на утренней заре

Уйдет в морскую даль из Ля Рошели...

На землю опускался небосклон,

И ночь в объятья заключала быстро,

И был куда-то молча устремлен

Усталый взор Великого магистра.

А утром пламенеющий восход

Спалит его полночные химеры...

В сраженьях проведя за годом год,

Победно завершившие поход,

В Европу возвращались тамплиеры.