Первый из рода: Калибан, Проклятый зверь - Виктор Крыс

знал, то защитил бы тебя. И я прекрасно знаю насколько опасно для меня посещение Императорского дворца, не говоря уже о том, как опасно это для тебя, — тихо проговорил я, сжимая конверт в правой руке. — Открой дверь, и мы вместе решим, что будем делать…

Дверь дрогнула и со скрипом открылась, за ней стояла Рина.

— Мне страшно, Рык, мы идем в логово монстра.

— Два монстра, и боятся какого-то императора, — усмехнулся я, стараясь приободрить монстра из башни.

— Мы не самые страшные звери в лесу, — ответила девушка мне, утирая слезу — Надеюсь, ты понимаешь это, а теперь бери меня на ручки.

— Рина… — ответом девушке послужил рык.

— Эх, каменоголовый, ну нельзя мне быть слишком быстрой на людях, — всхлипнула Рина. — А в таком виде нам нельзя к императору — мы не придемся ко дворцу. Надо успеть одеться подобающе.

— Тогда держись, — прорычал я, схватил красавицу и усадил себе на плечо.

— На базар! Быстро! — приказала красавица, и я сделал шаг вперед. — И помни, не лапай меня на людях и смотри, чтобы моя юката не развивалась на ветру…

Я её уже не слушал. Я летел по городу, едва касаясь мощёных серым камнем дорог, и тут в моей голове пришла озорная мысль. Я в своем разуме представил, как пишу в воздухе то слово, что передал мне Айно Молох, в нашу последнюю игру.

— Усиленная скорость, — пронеслось в голове слово, и мои ноги взвыли от напряжения, а все вокруг замелькало с немыслимой скоростью.

В спину летели проклятия, люди величали меня монстром, но истинный монстр сейчас сидел на моем плече и радостно визжал. Скорость моего бега, и раньше немалая, была увеличена вдвое, и только сейчас я смог поистине прочувствовать, что за слово я получил от Айно Молоха. За мной сейчас угнаться могли разве что только воздушники, и пусть мое тело не может долго выдерживать такие нагрузки, но в любом случае я пополнил свой арсенал новым сюрпризом, что сможет удивить моего противника.

— Базааааар позааадии! — врокричала мне в ухо Рина. Стоило мне немного задуматься, как я пробежал мимо арок рынка и оказался где-то в километре от него

— Разворот! — сжал я зубы, взбегая на стену какого-то храма, и делая полукруг на отвесной плоскости, сорвался вниз.

— А-А-А-А-А-А-А! — прокричала Рина на моем плече.

Люди вновь замелькали перед глазами, я прыгал по стенам мягко, словно кошка, а в глазах людей появился ужас. Еще с десяток прыжков и вот я уже стою у арки входа в рынок, а с моего плеча второпях спрыгнула Рина.

— Ну ты и монстр, лысый! — восторженно проговорила девушка, поправляя юкату. — Я помню наш бой, но знаешь, сейчас я бы не хотела с тобой сражаться.

— Я смогу тебя убить? — кроваво улыбнулся я.

— Если будешь знать как — несомненно, но я надеюсь, что даже узнав ты не будешь этого делать, — проговорила девушка и повела меня сквозь базарные толпы, по одной ей известному маршруту. На этом базаре я не был никогда, потому и знакомых лиц тут не увидел.

— Рина! У нас закончились специи! — вдруг закричали из одной из лавки.

— Шошур, к закату прибудет новая партия.

— Буду ждать, ваши специи лучшие во всей столице! — снова прокричали из лавки.

— Ох, Рык, ты бы знал, какие они дураки. Нет у меня особых специй, все они из одной бочки, — тихо усмехнулась Рина и почти шепотом поведала мне. — Специи все из одного корабля, но некоторым надо подышать, а иные слегка опрыскать водой для усиления запах. А есть те, в которые надо поместить кулданоф, чтобы он забрал приобретенные на корабле запахи, и всё, те же специи я продаю в три раза дороже, чем все остальные торговцы.

— Делаешь золото из воздуха, обманывая народ, — усмехнулся я, а девушка, шедшая впереди меня, замерла на месте.

— Слышь, лысый громила, урод, у которого на лице до сих пор не стертая печать рабства, не смей, слышишь, не смей! — гневно проговорила Рина и повернулась ко мне. В ее глазах горел праведный огонь. — Не смей говорить, что я обманываю! В моей лавке не обвешивают, а мои специи лучшего качества! И если ты думаешь, что подготовка к продаже так легка, то знай, то, что я делаю, известно всем, но они ленятся! Но не я! Я тратила последние деньги, портя товар, чтобы достичь тех ярких вкусов, что дают специи, и ничто не мешает торгашам повторить мои действия!

— Извини.

— Вот договоришься и на бал пойдешь один… — надула обидчиво губки девушка и повела меня дальше.

Мы шли по базару, посещая лавки Рины. Ей нужно было отдать все указания своим подопечным, ведь вечером она будет со мной, а торговлядолжна продолжаться. Вот ткани, из белых можно получить ткань любого цвета. Все они окрашиваются с помощью трав, в которых девушка разбиралась лучше меня. А вот лавка трав и недолгий спор со знахарем, который указывал на то, что выбранная из сена для животных трава ну ни как не может быть лекарством от поноса.

— Но помогает же? — улыбнулась Рина старику, который с тревогой косился на меня.

— Вон та трава поможет еще лучше, — указал я на жухлую траву со знакомым запахом.

— Ты тоже травник? — выпучил глаза знахарь.

— Немного…

— Развелось же травников! Ну ничего, я буду терпеливо ждать, Рина, когда твой клиент сдохнет от твоих трав, — проговорил старикашка.

— Не дождёшься, — усмехнулась Рина, взглянув на меня. — Уж в чём в чём, а в травах я как зверь разбираюсь.

— Нисколько в тебе не сомневаюсь.

— Ты еще мою лучшую лавку, гордость мою не видел! — усмехнулась девушка и повела меня в самую дорогую часть базара.

Ювелирные украшения, дорогие ткани, предметы искусства и позолоченное оружие, все это сокровище продавалось около двух маленьких, потертых палаток, вокруг которых столпился народ, четко поделенный на две части. И никто не смотрел на оружие и ткани, отчего торговцы скучали, а вот из палаток потрепанного вида доносился голос продавца.

— Подходи — покупай! И больше не воняй! — разносился по базару старческий голос.

— А вот это сводит меня с ума, заставляя вспомнить молодость! — кряхтел старческий голос. — Тонкий аромат, но в тот же момент сильный, и я буду искать, что же это так благоухает.

— Да ладно тебе, Сью, кого ты там обнюхиваешь, — рассмеялся девичий голос. — Не будешь ты никого искать.

— Зуб даю свой последний, буду искать, а вот этот аромат я называю не иначе как «сломанная шея», — все не унимался старик. — Учуя его любой, даже женатый, обернется за