Красные карлики - Александр Белаш

Первый грибок появился у Форта на лбу, а случилось это утром 3 плювиоза, как раз во вторую годовщину прощания с контуанским видом на жительство. Документ никто не отнимал – просто срок его вышел, а ходатая, чтобы продлить вид «ввиду особых заслуг либо ценного вклада в культуру, экономику или науку Державного Мира», под рукой не оказалось. Из юрисдикции КонТуа Форт впал во власть Альты, ГенКома УППМ и грибов.

– Капитан, у вас на лице лишай вскочил. – Джифаренге счёл своей обязанностью доложить, едва выглянув из гамака.

На их счастье, объект G-120 стоял на обширной терра фирма, незаливной площади гилея, и за первый день пути им удалось уйти от рудника как можно дальше. Всю дорогу Форт не мог отделаться от впечатления, что угодил в ботанический сад, куда до кучи втиснули зоопарк с ландшафтным заповедником. И звери здесь разгуливали как хотели!..

– Смотрите зорко! – напоминал Джифаренге, беспокойно глядя по сторонам. – Ящеры прожорливые… Ни фига не видно! как в подвале…

Полуденное пекло сиесты сменилось под сводами гилея чёрно-зелёной мглой и духотой банной парилки. Где-то орали лепидозавры, будто их заживо выворачивали наизнанку. Дальние крики Форта не пугали – страшнее те чудовища, что молча проецируют тебя на сетчатку своих выпуклых буркал; нападение будет мощным и внезапным.

Искатели парного мяса объявились раньше, чем грибы. Едва зашумел проливень и капли заплескали по грязи, наращивая лужи, как послышалось голодное сопение вместе со всхлипыванием грунта под тяжёлыми лапами. Джифаренге с сомнением взвесил в руке тесак и виртуозно выругался.

– Капитан, лезем на дерево!

– Погоди.

Ящер возник из потёмок и как бы зевнул – мол, ознакомьтесь с моим арсеналом. Пасть напоминала гроб с зубами. Массивная голова – боевой молот с клювом-наконечником – легко поворачивалась на мускулистой шее, складчатые веки вздрагивали на чёрных линзах глаз. Тусклый изжелта-серый зверь по спине и бокам был украшен узором цвета древесной коры, а сокращения его могучих мышц под кожей завораживали и вводили в оцепенение. Форт без раздумий перевёл лайтинг на предельную мощность.

Луч сверкнул, испаряя пролетающие капли. Брызги огня прошипели по морде выше глаз – и громада с пастью-могилой, неуверенно шагнув, повалилась и задёргала ногами. Когтистая стопа в судорогах лягнула дерево – ствол расщепился, лесина ахнула всей тяжестью, обрывал путаницу лиан; земля содрогнулась от падения, и долго не смолкали писк и шорох обитателей листвы.

Форту стало почти до тошноты противно от содеянного. Он никогда не охотился, а убивал только однажды, и тот давнишний случай тяготел над ним, как неоплатный долг. И вот опять… Да, и стражник в тюремном посёлке, и ящер могли искалечить его – но этих стычек можно было избежать! Купить не протезную, а настоящую программу перевода, не забираться в гилей… Виновны были другие – смастерившие уродскую программу, вынудившие сбежать с G-120. – а убийцей оказался он. Попробуй-ка поступи иначе… Ящер умирал, а Форту не хотелось видеть, как мутная поволока смерти затягивает глаза-линзы.

Когда агония лепидозавра стихла, Джифаренге выждал немного, чтобы его самого не разнесло последним ударом лапы, деловито рассёк ляжку ящера и вырезал кусок беловатого, как варёная курятина, мяса – кило на полтора.

– Вот и ужин задарма. Метко вы его, точно в лобец, – похвалил грузчик. – Устроим ночлег, я на палке зажарю.

Насчёт того, как оборудовать логово, Джифаренге был мастер – пока Форт караулил у корней, ловко взобравшийся наверх бинджи наделал зарубок, растянул шнур и соорудил навес из ветвей.

– Дайте руку, подтяну вас!

– Сам залезу.

– Вы шутили, что впервой в лесу, гу?

– Первый раз в жизни, честно.

– С ума срехнуться. Я-то по лесам на Хэйре прослужил… – задумался он, сгибая пальцы в сложном пересчёте длиннющих хэйранских лет в куцые года ПМ. Вышло одиннадцать с полтиной, а ведь Хэйра за его службу и полный оборот не описала вокруг красно-голубой звёздной пары. – Короче, шесть с небольшим по Единому. А вы – первую ходку ходите?..

– Я городской. Там, где я жил, леса нет. Потом летал, летал… вот, прилетел, – поглядел Форт с дерева вниз. Жар дня не остывал ночью, тепловидение путалось в душном мареве, где крались и точили зубы пойкилотермные[8]животные. С растерянностью смотрел туда и сканер – ночь кишела сонмищами гадов, гадищ и гадюнчиков. Всё неплавучее сползалось на гряду и переливалось катышами липкого желе, захватывая в студенистые объятия и гниль, и живность. Смерклось дочерна, проливень заглушал звуки, лишь над кронами канонадой гремела гроза, и в щелях проглядывало небо, белое от молний.

Дико и непривычно было Форту видеть это кишение жадной, страстной, беспощадной жизни. Казалось, паукастые многолапые корни с хлюпаньем засасывают питательную грязь; кочевые грибы и миксомицеты-оболочники пожирали слякоть и тучнели на глазах, тут же отпочковывая мерзостные плодовые тела и бесстыдно делясь на новые комья слизи… в этом безостановочном круговороте смертей и рождений было нечто чарующее, как в телодвижениях ящера.

«Мы здесь посторонние, мы чужие, – подумал Форт. – Гилей переварит нас, если сможет – и будет по-своему прав. Люди пришли сюда без приглашения, чтоб насадить свои вонючие порядки. У нас сила, техника, гидратил… Что здесь будет лет через сто-двести? Какая-нибудь Буолиа – Сгоревшая Страна… Глиняная пустыня. Мы сведём гилей под корень, перебьём ящеров, разроем землю карьерами и шахтами. Расползаемся по Галактике, как хищные грибы…»

Враждебный и мрачный гилей стоял вокруг, нервно подрагивая листвой в потоках проливня.

– Что там, на руднике, сказали, от чего мы побежали? – бережно отлив в горсть из фляги чуток тёмно-ржавой пропитки для шпал, Джифаренге взялся ногами за сук и свесился ниже гнезда беглецов, чтобы обмазать ствол от насекомых. Свет горючей таблетки выхватывал из мрака крохотное место, и виделись одни полоски мяса, жарящиеся на заточенных лучинках.

– Облавы. Ты слышал про облавы здесь? в Купер-Порте, например?

– А то как же. Вы. капитан, в приличном месте жили вот и не в курсе, – подтянувшись на ногах, Джифаренге вернулся в гамак, сооружённый из дождевика. – В новостях про это не передают. Полиция… – под респиратором гримас не видно, но, судя по игре бровей, Джифаренге скорчился с презрением, – выявляет приезжих, не стоящих на трудовом учёте. Ведь как – кто работает, тот платит за кондиционер и глот-фильтры, а кто нигде не записан – дышит даром. Их штрафуют, высылают или верстают на общественно полезный труд, пока не взвоют и сами не пристроятся куда-то.