"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

Совсем скоро свет окончательно померкнет, а тьма станет полноправной хозяйкой на улицах нашего города. Но пока ещё светло, я мог наслаждаться последними мгновениями уходящего дня. Хотя это тяжёлое свинцовое небо, скрывающее солнце уже который месяц, превращало каждый наш день в один длинный, бесконечный полумрак и постоянные сумерки.

Капли дождя продолжали отстукивать неторопливый ритм у нас над головами, разыгрывали свою очередную печальную мелодию, сливались в единый протяжный гул и шелест, успокаивали и гипнотическим образом заставляли глаза закрываться. Мирное сопение напарницы, шум дождя, снова ровное и тихое дыхание, шелест начинает затихать, теряться в темноте, отдаляться…

– Так! – вскрикнула Кира.

Я подпрыгнул от неожиданности, вырываясь из гипнотического плена сумрака и дождя, и чуть не ударился головой об крышу.

– Я сейчас усну, если буду так сидеть. Пойду-ка я сбегаю в ближайшую кафешку и куплю нам кофе и чего-нибудь перекусить. Я чувствую, нас заставят торчать тут о-о-очень долго. Как бы в ночь не пустили.

– А где здесь кафешка? – спросил я и закрутил головой.

– Там, неподалёку, через два или три дома, не помню. Проезжали мимо… я быстро. Не засыпай! Следи за входом! Если что, кричи.

Кира толкнула меня в плечо, решив меня взбодрить таким способом, а затем выскочила под разгулявшийся дождь и потрусила куда-то назад вдоль дороги. Я проводил её взглядом, поёжился от одной только мысли выбираться на улицу в такую погоду и удобнее уселся на месте. Покосился наивно в сторону склада, надеясь там что-нибудь приметить, потом ещё раз обернулся, чтобы посмотреть вслед убегающей напарницы, но она уже скрылась в сырой дымке над дорогой. Дождь продолжал выбивать свою серенаду на крыше. Так приятно слушать её, осознавать, что ты здесь, в тепле, в защите, что всё плохое где-то там, за стеной, за неведомой границей, и ты находишься именно по эту сторону, и возникает необыкновенное чувство уюта и спокойствия. Какой умиротворяющий звук… так! Сейчас я тоже усну! Надо себя срочно чем-то занять.

Я начал осматривать всё вокруг: невысокие грязные здания с потускневшими окнами и заваленные мусором подворотни, побитые временем и хулиганами стены, всё это казалось таким безжизненно печальным и одиноким. Окна источали атмосферу пустоты, заброшенности и безвременья, кажется, что сама жизнь покинула этот участок города, а ведь это его центральная часть. Стоит только пройти двести метров вдоль дороги, повернуть за угол – и ты окажешься в самой гуще кипящей жизни, пёстрой, суетливой и неудержимой, но всё это резко оборвётся, если завернуть на улицу Техническую, будто злой рок витал над старыми домами этого района.

Хотя вот, впереди меня, на другой стороне улицы прогуливалась семейная пара, а может, брат с сестрой или отец и дочь, а может, вовсе страстные любовники, сегодня мало в чём можно быть уверенным. Всё смешалось в нашей жизни: устои, нравы, понятия о чести, любви и семейных ценностях – всё было выкорчевано с корнями, брошено на землю и растоптано под весёлое улюлюканье одурманенной молодёжи. Раньше всё было просто и понятно, смыслы всегда носили свой истинный первоначальный характер. Но теперь, когда люди окунулись в наркотический хаос бездумной жизни, они начали забывать, кто они, для чего построили этот мир, с какими грёзами их далёкие предки возводили дом за домом, с какой огромной любовью и с верой в великую Мечту они прописывали одну строчку кода за другой. Когда теряется этот смысл, великая цель, то сама жизнь теряет своё главное отличие от смерти, своё направленное движение, существование. Ибо нельзя назвать движением бездумное мельтешение безликих и бесцветных пятен на полотне жизни. В лучшем случае они стоят на месте, но обычно просто безвольно падают в пучину забвения и растворяются вместе с эпохой и всем светом, что их окружал. Вместо того чтобы дарить что-то этому миру, оставить частичку себя, внести общий вклад в его развитие, поддержание и сохранение для своих потомков, они просто пожирают его, поглощая всё, что было построено другими людьми, хранившими высший смысл, цель, идею, но которые не смогли её передать другим. Теперь они резвятся на диком и саморазрушительном пире, празднике жизни, где, однажды упав, они не захотели подниматься.

Пара неспешно прогуливалась под зонтами по тротуару, они держали друг друга за руки и что-то негромко обсуждали, не замечая ничего вокруг. А вообще, способны ли они увидеть хоть что-нибудь дальше своего носа? Способны ли покинуть хоть на миг своё Я, оторваться от любования собственного эго, оглянуться вокруг, увидеть себя со стороны, других людей, жизнь во всём её многообразии? Могут ли люди оценить всё, что происходит вокруг них или за окнами их уютных квартирок, этих убежищ от неприятного и серого мира, этих пещер, где можно спрятаться, зарыв голову в песок? Они паразитируют на обществе и боятся заглянуть правде в глаза, осознать, что они чудовища. Они боятся всего этого, своего истинного Я в отражении реального мира, они боятся правды. Нет, они не живут более и никогда не жили, они давно мертвы, с самого рождения. Они потеряли ту тонкую грань между жизнью и существованием, что для нашего хрупкого мира равнозначно смерти. Жизнь – это созидание, это построение мира вокруг себя, а не его разрушение. Но самое страшное не это…

Пара весело прошла мимо склада, женщина над чем-то очень задорно и громко хихикала, мило прижимаясь к мужу, отцу, брату… затем они завернули в подворотню и скрылись из виду. Я повернул голову направо и увидел, как рядом с нашим автомобилем проходят два маленьких мальчика, на вид обоим не больше десяти лет. Они шли вместе, в лёгкой одежде, промокшей насквозь, в хлюпающих тоненьких ботиночках, громко смеялись и вообще не испытывали никакого дискомфорта от бушующего дождя, который снова набирал силу. Они были счастливы, по-настоящему счастливы, совершенно искренне и по-детски. Дети прошли мимо меня, восторженно что-то обсуждая, какой-то футбольный матч между местными мальчишками, а под мышкой один из них придерживал небольшой футбольный мяч красного цвета. Он был грязный, побитый, но мальчишка с таким наслаждением и любовью прижимал его к себе, что улыбка не спадала с его конопатого лица. Это такое счастье – радоваться простым житейским мелочам: грязному футбольному мячу, что гонял целый день, летнему дождику, маленькой пернатой птичке на твоём подоконнике, да всему. Такое доступно только детям. Вырастая, люди перестают замечать радость вокруг себя, они задумываются о смыслах жизни, о чём-то большем и теряют способность ценить малое. Так обычно бывает, и в этом нет ничего плохого, простые радости от каждодневных мелочей перерастают