Братья по крови - Юрий Артемьев

том, что они были обязаны проверять семьи тех, с кем общаются будущие кандидаты. При этих словах Елена очень не по-доброму посмотрела на меня и на Игоря. А потом Васин стал рассказывать, что ни к ней, ни к Ане у его службы никаких претензий нет. Зато возникли очень серьёзные вопросы к их соседям. И прямо сейчас проходит операция по задержанию Самсоновых с поличным.

Я взглянул на Игоря. Он это заметил и кивнул мне, отвечая на мой неозвученный вопрос.

– Так что сегодня вам лучше побыть подальше от дома.

– А в чём их обвиняют? Из-за пуговиц на пальто?

– Подозрение в умышленном убийстве того, кто до вас жил в той комнате, и покушение на убийство вашей соседки.

– Но она же в больнице.

– Да. Но мы сейчас вместе с врачами выясняем, кто и как помог ей угодить в больницу.

– А тот, кто жил до нас… Никто не говорил, что его убили.

– Потому что всё выглядело как вполне естественная смерть. Вы разбираетесь в медицине?

– Нет.

– Тогда я вам объясню как-нибудь попроще. Вот если больному сахарным диабетом добавлять в пищу сахар, то…

– Это вы про бабу Катю?

– Да. А у бывшего жильца было пониженное давление. Нами уже была проведена эксгумация. В его крови обнаружили остатки сильнодействующего средства от высокого давления.

– Это значит…

– Самсоновы хотели получить себе вторую комнату, но её выделили вам с дочерью. Тогда они принялись за старушку. Кстати, в отношении Самсонова ещё возбуждено уголовное дело по линии ОБХСС. Сейчас… – Васин посмотрел на часы. – Сейчас как раз идёт обыск у них на квартире и на его работе.

– А почему вы мне рассказываете про вашу службу? – вдруг задала вполне резонный вопрос Елена.

– Потому что мы хотим предложить вам перейти к нам.

– А моя дочь?

– Скажите, Лена, вы не против того, что ваша дочь общается с Александром?

– Честно говоря, мне сперва это показалось детским капризом. Ну или первой влюблённостью. У девочек такое бывает. Но потом мы с Аней очень серьёзно поговорили. Верите вы или нет, но мы с ней общаемся довольно-таки откровенно, как близкие подруги, а не как мама с дочкой. А узнав Сашу поближе, я поняла, почему Аня решила во что бы то ни стало стать его невестой. В будущем, конечно. Она девочка серьёзная. Рано повзрослела. Не телом, нет. Телом она ещё ребёнок. Но рассуждает вполне по-взрослому. Она самостоятельная. И всегда поддерживала меня. Надеюсь, что Саша не обидит её и не разочарует.

– Я буду очень стараться оправдать ваши надежды, – искренне пообещал я.

– Саша! Оставь нас на минутку, пожалуйста, – попросил меня Васин.

А я чего? Я ничего. Встал и вышел. Пусть разговаривают.

* * *

Вот так они и остались у нас ночевать.

Елена устала после работы, а Аня, наоборот, уже выспалась после обеда и категорически отказывалась идти спать.

– Анечка! Давай ты будешь слушаться маму, а иначе нас с тобой впереди ждут большие трудности.

– Мам! А можно я совсем немного почитаю книгу?

– Но ты же будешь мешать спать другим.

– Я на кухне. А потом лягу спать. Зря я уснула после обеда.

– А что за книгу ты собралась читать?

– Мне Саша купил. Вот.

Аня достала из рюкзака книги и показала маме.

– Булычёв? Велтистов? Хорошие книги. А вот эта… Радзиевская. Я не знаю такую писательницу, – удивилась Елена.

– Это тоже очень хорошая книга, – сообщил ей я.

– Вот с неё я и начну, – решительно заявила Анюта.

– Там есть рассказ «Джумбо». Начни с него, а если понравится, то можешь уже читать и остальные.

– Хорошо.

– Но постарайся долго не засиживаться, – оставила последнее слово за собой её мама.

1974 год, ночь с 17 на 18 июня. Москва. Новогиреево

Сколько было времени на часах, когда меня разбудила Аня, я не знал. Ввиду отсутствия этих самых часов.

Она стояла возле моей кровати и плакала.

– Ты чего плачешь? Ты почему ещё не спишь?

– Зачем ты мне дал эту книгу?

– А? Что? Какую книгу?

– Собачку жалко… Она ведь не умрёт?

– Я не знаю, Аня. Иди спать. Завтра поговорим.

– Дурак ты, – обиженно сопя носом, ответила мне расстроенная девочка и тихо, как привидение, вышла из комнаты.

А я наконец проснулся. Брр-р… Что это сейчас было? Книжка… Я смутно помнил подробности той истории про собаку. Как давно я её читал? Да примерно в таком же возрасте, что и Аня сейчас. То есть лет сорок назад… вперёд… Куда считать? От какого момента?

Я прошлёпал босыми ногами в сторону кухни. Аня сидела тут же, надувшись как мышь на крупу. Я умыл лицо, плеснув холодной водой из-под крана, и утёрся кухонным полотенцем.

– Ну чего ты так расстроилась? Всё же ведь хорошо окончилось? Девочка нашла собаку, собаку вылечат, и она ещё долго будет жить и защищать девочку.

– И котика.

– И котика тоже.

Я вспомнил. Там ещё и котёнок был. Да.

Ещё до того как советские люди узнали про белого Бима с чёрным ухом и Хатико, этот рассказ про жестокость людей и верность собаки произвёл на меня сильное впечатление. Не стоило мне давать читать перед сном эту книгу Ане.

Но и её поведение в последнее время меня не очень радует. Похоже, что пришло время с ней серьёзно поговорить.

Глава двадцать пятая

Любовь-Морковь и прочие неприятности

1974 год, 18 июня, ночь. Москва. Новогиреево

– Анюта! Мне надо с тобой очень серьёзно поговорить.

– О чём?

– О твоём поведении.

– А что с ним не так?

– Всё не так. Когда я тебя впервые встретил там, в больнице, на лестнице, ты не плакала. Ты была очень грустной, расстроенной, но ты не плакала. Что же с тобой произошло теперь, что ты хнычешь по любому поводу?

– Я не знаю.

– Зато я знаю. Ты была одна против всего мира. И ты была смелой. Ты могла грустить, но ты держалась. А теперь ты расслабилась. Что случилось?

– Ты случился.

– Я это так и понял. И что мне теперь делать с этим?

– Только не бросай меня!

– А ты будешь плакать, капризничать и вести себя как маленькая избалованная девочка? Нет. Этого не будет. Мне нужна боевая подруга. Та, кто сможет перевязать мне раны под пулями в бою. Та, что будет мне подавать патроны, когда я буду стрелять. А не та, которая будет распускать нюни по любому поводу.

Появилось ощущение, что слёзы у неё высохли мгновенно, а карие глаза девочки сверкнули таким огненным