Марргаст - Анна Чайка

убаюкивающее ничто. Быть никем, не мыслить, не чувствовать, не являться, не воплощать. Прекрасное ощущение. Уютнее, чем в утробе матери. Вдоль пустоты скользили продолговатые тени умерших, и их мягкие обрывки трепетали на несуществующем ветру.

«Я счастлив? Хотя нет, здесь нет места для подобного…»

В нематериальной колыбели, подвешенной над бездной, не было ничего, кроме равнодушного вечного покоя.

Боги существуют. Я ведь говорила тебе. А ты не слушал…

Тихий шепот. Он нарушает гармонию смерти. У меня нет голоса, поэтому отвечаю мыслями: «Раньше их не было».

Раньше?

«Когда я был жив».

Ближайшая тень нежно коснулась висков, словно поощрив такое признание: верно-верно.

Голос, напротив, был удивлен.

Ты и сейчас жив, глупый.

«Странно. Тогда почему сейчас мне не страшно? Я боялся всю жизнь. Постоянно, ежесекундно. Сначала грома, буки, наказания. Потом отца, который мог ударить в приступе нездоровой ярости. Возможности ошибиться и попасться на обмане. И так было, пока я не встретил краснорогого, который показал, что такое настоящий ужас. Из-за него меня больше нет».

Ты устал. Пойми: все, что происходило, делало из тебя «тебя». Того тебя, что нужен нашему миру. Твоя живь говорит с тобой через сны, так начни уже ее слушать. Боги существуют. И они… напуганы. Они не такие, какими их видите вы. Скоро поймешь.

«Пойму что?»

Твоя участь взывает к тебе, – равнодушно ответил голос.

«И что мне делать с ее зовом? Я слаб. Есть смаги куда сильнее меня. А я просто жалкий обманщик и вор».

Ты не вор. Но ты и не смаг. Смаги всего лишь искры от трения колес судьбы. Тебе же уготовано стать пожаром.

Внезапно уютность этого места показалась мне напускной. Мысли потихоньку приходили в порядок, разум прояснялся.

«Постой, о чем ты говоришь? Что значит пожаром?..»

Мои сравнения сложны для твоего закостеневшего ума? Ты слишком долго спал, Агниса. Время выполнять обещания.

«Но я не хочу! Куда‐то идти, бежать от кошмаров, нести важную миссию. Почему другие, будь то боги или смертные, могут решать мою судьбу? Я устал… Отпустите меня!»

Бедное глупое дитя. Ты так устал от бездействия. Возможно, покой будет наилучшим для тебя исходом?

Мягкий кокон, проникнувший в мое естество, внезапно стал сжиматься, точно удавка. Или, скорее, как блестящие кольца бесшумно подкравшейся змеи. Мрак треснул. Боль пронзила то, что оставалось от тела и сознания, и я беззвучно закричал. Со всех сторон было совершенное Ничто.

Потом это прекратилось. Так же внезапно, как и началось.

Довольно. Нельзя повернуть вспять Их решение. Все фигуры собраны. Все ждут своего часа. Не кори себя: на любое действие уготована обратная реакция. Ты тот, кто ты есть, об этом говорят поступки. А люди не могут перестать быть людьми. Даже если до конца будут отрицать себя.

Почему‐то мне показалось, что невидимая собеседница в этот момент говорила именно про Данко. Говорила с жестокой насмешкой.

Твоя участь, твой долг – гореть ярко. Пусть твое пламя покроет землю! Мир должен измениться. Пока не поздно, пока не стало слишком поздно!

«Не слишком поздно для чего?..»

Иди к началу.

«О чем ты? Да о чем же вы все мне талдычите?!»

Тишина и мрак.

«Ма…»

…Они нашли меня на лестнице, прямо перед открытыми воротами, когда я лежал без сознания. Каш принял жертву и прогнал смагов, сказав, что я уже получил необходимые ответы. Ойла недовольно хмурился в сторонке, пока остальные помогали мне прийти в себя. Его такой расклад наверняка не устраивал. Но что ж поделать, ведь я не напрашивался.

Выбравшись наружу, я постарался пересказать наш с Данко разговор, умолчав лишь про падение в бездонный колодец и разговор с давно умершим человеком.

Темнело.

Братья сказали, что я провел внутри проклятого замка несколько дней. Даже не верилось. Сейчас это место, казалось, готовилось закрыться, точно раковина хищного моллюска. Новая жертва усыпила древнее чудище еще на несколько лет. И все благодаря нам. Нам и нашей беспомощности.

Мы – всадники в серых плащах – повернули назад и направились прочь от проклятой башни, выраставшей из земли. Прочь от провала в мир Безмерной Мертвости.

Вжавшись в крепкую лошадиную шею, я оглянулся и в последний раз посмотрел туда, где сгнило само понятие жизни, а на дне колодца продолжили звучать голоса ушедших. Неужели это действительно произошло? Я мог ошибаться. В конце концов, я уже и не помнил, как звучал ее голос…

Да, я хотел оправдать случившееся страшным сном или какой‐то особенной способностью Изначального. Мертвецам ни к чему говорить с живыми. Вот только странность уже имела место быть: сначала в катакомбах под Каменновысью, потом в подвале с мавкой.

Этот голос снова спас мою жизнь. Голос матери.

Веленика ждала нас снаружи, за стенами крепости. У ног белой кобылицы кучно валялись полудохлые жвылы с обломками стрел, торчащими из отвердевших тел. Когда я спешился и поравнялся с наставницей, она крепко меня обняла.

– Вы узнали?.. – спросила она, едва сдержав волнение.

Ойла ответил быстрее, чем я открыл рот:

– Вот он узнал, – и звучало это почти как: «Какое совпадение! Снова этот доходяга в центре внимания».

– Каш говорил с ним, пока мы делали необходимое. – Фес так и не смог произнести правду о работе, которую каждые пять лет были вынуждены выполнять наши братья с Севера.

Мы решили вернуться в Крепость-Улитку. Там могли остаться следы пребывания Нигола. Если Каш не соврал, то лжепророк заключил с кем‐то договор и, возможно, создал еще одного бессмертного трехрогого. Подтверждением нашим догадкам служили недавние смерти.

– Но что будет, если мы столкнемся с очередным немертвием? – вяло поинтересовался я у Феса, дав ему пищу для размышления.

«Мы не готовы к схватке, как ни крути. Так еще и убить порождение лжепророка невозможно!»

– Надо рассказать братьям правду. Они достойны знать, что происходит прямо у них под носом. Вместе мы найдем выход. Если надо, вызовем помощь из столицы. Нельзя бросать их и Халькард беспомощными.

– Я уважаю твое мнение, брат. Допустим, мы найдем того, кто вступил в заговор с отступником. Надо будет привезти его в столицу и допросить. Сможет ли Индрик обеспечить нам незаметное отступление? Предателем может оказаться кто угодно. – Веленика настороженно водила луком по сторонам, пытаясь уловить мимолетное движение снега на нашем пути. Жвылы могли атаковать в любой момент.

Я постарался разложить подсказки Каша-Данко по полочкам памяти.

– Каш сказал, что был заключен договор. И что в Халькард принесено темное учение. Возможно ли, что Нигол искал себе ученика? Выходит, один он не справляется?

– Или он готовится к чему‐то, что может помешать его деятельности, – прохрипел Ойла.

В лапах старого ворона