Колыбель - Виктор Сергеевич Эрленеков

«Ага, одна ферма два единицы, так что не усердствуй»

«Спасибо, Про».

- Сир Ториус, Сир Ториус! – меня изо всех сил тормошил Ромул, одновременно отбиваясь от Рекса, - ты чего завис, государь?

- Советовался с первоисточником, господин Первый Рыцарь, - я подмигнул тифлингу,- заживем теперь!

- А раньше не жили, Сир Ториус, - Ромул улыбнулся на мою реплику, - или еще какое колдунство задумал?

- Ага, тебе понравится, - я подмигнул тифлингу, народ вокруг начал уводить своих спасенных, послышалась «любо братцы, любо», кузнецы праздновали возвращение брата я посмотрел на сверкающий в заходящих лучах дом, и увидел девочку, смотрящую на меня испуганными глазами, - ладно дружище, у меня сегодня еще одно дело есть.

Глава четырнадцатая. Обретенная дочь.

Сколько мы не виделись? Шестьдесят три года. Когда меня не стало, ей было едва восемь. Она прожила долгую жизнь и теперь с уровня своего семидесятилетнего возраста смотрела на меня совсем по-другому. Нет больше тех восторженных глаз, которые встречали меня из дальних поездок, нет той малышки, которая желала мне спокойной ночи и жалела, когда я ругался с женой. Разве обнимет меня эта старенькая девочка также как та, наивная малышка? Когда я вырезал ее барельеф, то думал о той, и какой будет эта? Насколько изменила ее жизнь?

Я зашел на кухню и сел за стол, на меня смотрели два абсолютно перепуганных глаза. Ее можно понять, ведь через окно она видела, как огромный мужик возлагает на алтарь окровавленные головы. Что мог подумать человек, попавший сюда с земли? И на сколько она осознала, что с ней происходит?

- Подойди ко мне, - я поманил ребенка к себе, хотя какой это ребенок, я сам был таким же маленьким взрослым, - не бойся.

- Ты маньяк? – голос дочки изменился, он стал старше, хотя и казался детским, - ты меня тоже убьёшь?

- Ты изменилась, - ком подкатил к горлу, нет больше той девочки, - я помню тебя другой.

- Как ты меня можешь помнить? – подошедшая было девочка отшатнулась назад, - я не верю, что это происходит со мной!

- Почему? – мне нужно обязательно во всем разобраться, - что тебя так испугало?

- Ты сейчас издеваешься надо мной? – лицо девочки стало злым, а свою дочку я не помню такой, помню веселой, милой, обиженной, но не злой, мой цветочек ни когда не злился, - я вчера читала лекцию, а сегодня очнулась маленьким ребенком не пойми где! Что происходит?

- Пойдем со мной, и ты все поймешь, - я встал и пошел на улицу, - не бойся, в этом мире тебя ни кто не обидит.

Я шел не оборачиваясь, но слышал, как сзади шлепали маленькие ножки, но не весело, вприпрыжку, а как-то обреченно. Это меня очень сильно расстроило. Но тем не менее, мы вышли из дома и я уселся прямо на адамантовые плиты лицом к дверям. Так и разговаривать будет удобнее, да и мне так проще не свалиться от внутренних переживаний.

- Смотри, - я показал на барельеф дверей, - ни кого не узнаешь?

Она долго рассматривала картины, но так ни чего и не сказала.

- Посмотри на верх, видишь два портрета, - я не хотел говорить все прямо, я хотел, чтобы она сама дошла до понимания, - никого не напоминает?

- Напоминает, - ее лицо начало меняться и стало совершенно потрясенным, - но откуда тут эти изображения? Ты украл наши фотографии?

- К сожалению в этом мире нет фотографий, - я опустил голову, скорее всего это все ложные надежды и свою дочь я уже не обрету заново, - да и не мог я взять их из твоего мира.

- Из какого моего, - она посмотрела на меня как на сумасшедшего, - и какого этого?

- Есть два пути, - я посмотрел на такие же ясные, но такие чужие глаза, - можешь посмотреть летописи у Мастера Ковалли в библиотеке, а можешь сейчас узнать от меня.

- Какой, нахрен мастер? – девочка довольно резко говорила, совсем по-взрослому, - давай сам все говори!

- Ну хорошо, Машуля, - я специально назвал ее так, как звал дома, - последний раз мы с тобой виделись примерно шестьдесят три года назад…

- Какого хрена! – моя дочка, чувствуется нрав, - как мы могли встречаться шестьдесят лет назад?

- Тебе тогда было восемь, - я начал отчаиваться, - и мы довольно часто встречались.

- Как это часто встречались? – недоверчиво-недоуменный взгляд диссонировал с внешностью девочки, - ты бредишь?

- Так, часто. – пора уже говорить всё как есть, а тот я буду первым богом, умершим от инфаркта, - с рождения и до восьми лет. Только я выглядел по-другому. Был значительно ниже, с лишним весом, да волос на голове не хватало.

- Что? Что ты такое говоришь? – по лицу девочки потекли слезы, - перестань надо мною издеваться!

- Думай что хочешь, но на Земле я умер шестьдесят три года назад от инсульта, в возрасте сорока лет, у меня осталась жена и двое детей, девочки – если и теперь она не поверит, то дальше можно рассчитывать только на время, - я как и ты очнулся здесь маленьким мальчиком, вот только тут ни чего не было. Только горы и лес.

- Ты хочешь сказать, что раньше был моим отцом? – девочка плакала не останавливаясь, я сгреб ее в охапку и прижал к себе, как там, на земле, - этого не может быть! Нет!

- Ну почему же был. Я и есть твой отец - я почувствовал, как по моим щекам текут слезы, - ведь благодаря мне ты снова живешь в этом мире.

- А почему ты не вернулся, - самый ожидаемый вопрос. А действительно, почему? Ведь мог же на самом деле, - почему оставил нас одних?

- Я не могу вернуться на землю, - я гладил дочь по голове и целовал ее в темечко, - я привязан к этой планете.

- Почему привязан? – девочка подняла заплаканное личико, - это тюрьма?

-