Циклы "Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

— Алло! — сказал я как можно более естественно. — Вот уж не ожидал. Чему обязан? Какой медведь проснулся?

Не уверен, что она поняла, о чем, собственно, я спрашиваю. Но улыбка ее сделалась еще ослепительнее — пришлось даже зажмуриться.

— Песик, — сказала она. — Ты ведь любишь свою косточку? Разве тебе не хочется погрызть ее?

Эта кличка мне никогда не нравилась, но в те времена я терпел ее. Сейчас я зарычал, как настоящий пес — но только мысленно. Тут требовалась иная тактика.

— Люся, — произнес я как можно ласковее, — я просто без ума от того, что ты пришла. Располагайся, как дома. Свари себе кофе, что-то покрепче имеется в баре. Я сейчас занят выше ушей, но скоро вернусь — и тогда мы спокойно посидим, как всегда. Уговорил?

В прошлом, когда мы встречались, посидеть нам не очень-то удавалось: мы быстро переходили в горизонтальное положение. Я надеялся, что она и сейчас воспримет мое предложение именно так. Хотя ни тени желания у меня не было и — я знал — не будет.

— Это все потом, — проронила она в ответ. — А сейчас приготовься услышать от меня разные неприятные вещи.

Это было что-то новое.

— Например?

Люся И. откинула голову и поджала губы, прежде чем сказать:

— Ты плохо ведешь себя, Пес. Ты очень плохо ведешь себя по отношению к своей дочери. Она ведь уже большая девочка. И ты сейчас ей очень нужен. Но она видит тебя крайне редко. И потому чувствует себя неуютно. Пес, ты должен уделять ей больше времени. Обязательно больше времени. Иначе потом горько пожалеешь.

Я ожидал от нее чего угодно. Но уж никак не этого.

— Постой, Люся… Ты о чем? Кто тебя прислал? Кто надоумил?

Вопрос мой был целиком обоснован. Когда мы были знакомы с Люсей, у меня еще не было дочери, а когда появилась дочь — давно уже не стало Люси. Так что тут и впрямь был завязан какой-то узелок.

Люся от моего вопроса просто отмахнулась.

— Это совершенно неважно. Ты знаешь, что я права. Конечно, ты сейчас станешь говорить, что у тебя дела, дела, множество дел. У тебя всегда было множество дел. Но это совершенно не причина. И во всяком случае, из положения нужен какой-то выход.

Люся — и поиски выхода? Раньше это не было ей свойственно; искать выход она всегда предоставляла другим. Я даже несколько опешил.

— Ну хорошо, — сказал я, — какая-то правда в твоих речах есть. Вот я разделаюсь с нынешним делом, возьму отпуск — и целиком посвящу его дочке. Но…

Она снова отогнала мои возражения ладонями, словно табачный дым. В свое время она изрядно курила.

— Это никакой не выход. После отпуска будут снова дела, дела, дела… Кстати: у какого автора это было: дела, дела, дела… Хорошо звучит, правда?

— Не знаю, — сказал я. — У Шекспира было — слова, слова, слова.

— Ну все равно — очень похоже, правда? Да, так что я хотела?

— По-моему, чего-то выпить. Банановый ликер, может быть? Или вишневый? Да не стесняйся, что за церемонии между своими людьми!

Раньше это действовало безошибочно. На этот раз, к моему удивлению, она отказалась:

— Потом, потом. Так вот… Ты вечно будешь в делах. Это вообще свойственно мужчинам, верно ведь? И тебе нужен кто-то, кто будет хорошо и внимательно смотреть за девочкой, воспитывать ее, наставлять уму-разуму…

Господи, это ведь она себя предлагала — в наставницы! Ну просто с ума сойти.

— Разве я не права?

— Права, права… — пробормотал я машинально, думая совсем о другом.

Конечно, никакой случайностью тут и не пахло. Кто-то разыскал Люсю в двадцатилетней давности и включил в игру. Вряд ли это потребовало труда: она была внушаема и управляема, был бы только мужик. Да, кто-то глубоконько забрался в мою биографию и основательно в ней порылся, ничем не пренебрегая. Как это действие сформулировать? Еще один способ давления на меня — через дочку? Это серьезно, таким не пренебрегают, нельзя. Не отмахнешься. Но раз уж она тут — надо выцедить из нее как можно больше информации. Может, она и проговорится — кто, где, когда — и так далее…

— …Песик!

— Да, да! — спохватился я.

— Ты совершенно перестал слушать — вечная твоя манера! Я говорю: сейчас ты отложишь все свои дела — на недельку, а еще лучше на две. Мы проведем это время втроем — я, ты и она. Она познакомится со мною, привыкнет, мы подружимся — тогда и продолжишь свои авантюры. Ты, кстати, сейчас чем занят?

— Да так, — сказал я. — Зарабатываю на жизнь…

Вот, значит, что. Отложить дела на пару недель. Заняться созданием семейного уюта. Ясно.

— А кто это тебе подсказал — насчет моей дочки?

— Подсказал? — Она высоко подняла красивые брови. — Да никто, по-моему, не подсказывал. Об этом же все знают, все говорят.

— Все — это кто же?

— Ну, Сережа, Володя… Все наши. Да ты знаешь.

Я знал. Это и правда были ребята нашего круга — четверть века тому назад. Конечно, ни о какой своей дочке тогда и мыслей ни у кого не было. Совсем другими были интересы, они если и касались дочек, то чужих.

— Конечно, — стараясь не очень фальшивить, произнес я. — Как я сразу не понял. Сережа, Володя, само собой. Ладно. В общем, я с тобой согласен. Именно так и надо сделать. Втроем, да. Значит, так: сейчас ты тут займись немного хозяйством, я отлучусь на полчаса…

— Никуда я тебя не пущу. Я соскучилась…

Она сладко потянулась. В былые времена мне хватило бы такого приглашения. Но не теперь. Мне не хотелось близости с нею. Даже во сне. Или тем более во сне. Что-то неприятное было в ее откровенном призыве. Но… я находился на службе. Если бы для обнаружения какого-то следа или доказательства сейчас понадобилось бы рыться в кучах гниющего, протухшего мусора на свалке — я принялся бы за эту работу без колебаний, хотя пахло бы там вовсе не удовольствием. Какая же разница?..

Я опустился рядом с Люсей. Обнял ее, стараясь, чтобы движение это показалось естественным, чтобы оно свидетельствовало о том, что я горю, плавлюсь в синем пламени необоримой страсти. Подыграть бывает нетрудно, если партнер сам настроен на действие — или хотя бы, в свою очередь, хорошо подготовлен, чтобы сыграть роль. «Интересно, — мелькнуло у меня в голове, когда я стягивал с нее одежду, а она умело изгибалась и поворачивалась, чтобы помочь мне, — интересно, много ли она репетировала? И с кем?» Тут же