Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

Если отжать воду и сделать этакое саммари, то получалось вот что. Вий — это НЁХ, которая взглядом убивает буквально целые деревни, не говоря об отдельных людях. Реальная имба, никаких понятий. В случае появления вия всем охотникам рекомендуется немедленно собраться в одну великую армию и валить куда подальше, хоть бы даже в Пекло. Есть мнение, там будет не настолько хреново, как если связаться с вием.

Последний раз вий восставал где-то в Средневековье и дал тогда просраться как следует. Мочили его, если верить легендам, тысячей, и вся эта тысяча полегла, окромя одного лишь охотника. Который потом до конца жизни ходил исключительно под себя, тем и питался. А как будто одного вия мало, его активно сопровождает свита из упырей, вурдалаков и прочей сволочи.

Хм. А может быть, Троекуров именно это имел в виду, когда говорил, что его нельзя убивать? Категорически назрела необходимость побеседовать. Только сначала надо Настю отсюда сбагрить. Толпа бухих охотников — немного не то общество, в котором юной благородной барышне следует расширять кругозор и словарный запас.

Словно в подтверждение моим мыслям, входная дверь кабака вылетела наружу. Вслед за дверью, спиной вперёд, летел мой старый друг Иван, смоленский охотник. Полёт сопровождался эмоциональными комментариями, доносящимися из кабака.

Поднявшись, Иван высказался в том смысле, что хорошему человеку, отправившему его в увлекательное путешествие, сейчас тоже станет удивительно хорошо.

Наклонил голову вперёд и ломанулся обратно в кабак. За вторым раундом.

— О, — сказала Настя.

Которую я успел убрать с траектория полёта сначала двери, а потом Ивана.

— Да ну, бросьте. Разве ж это «о»? «О» попозже начнётся. Пока ребята только разминаются.

— Я бы очень хотела остаться и посмотреть!

— Я тоже. Ещё бы и поучаствовал. Но долг велит проводить вас домой, поэтому давайте не будем задерживаться. Тогда, может, хоть к финалу поспею.

Настя надулась, но спорить не стала.

Тварь лежала у коновязи перед опустевшим ведром.

— И что ж ты такой тупорылый, — сокрушалась она, обращаясь к терминатору. — Поговорить с тобой — вообще не о чем! Давай хоть споём, что ли?.. Ой, моро-о-з, моро-о-оз!

Терминатор стоял рядом с Тварью, устремив взгляд в закатное небо. В одной руке он держал двустволку. В другой в такт кобыльему пению флегматично покачивался мёртвый Троекуров.

— Хозяин! — увидев меня, обрадовалась Тварь. — Куда это ты?

— Девушку домой провожу.

— Де-евушку? — Тварь оценивающе окинула Настю взглядом. Вынесла вердикт: — Больно тощая.

— Так я её не варить собираюсь.

— Для того, что собираешься — тоже тощая. Хотя если её, например…

— Так, всё, — оборвал я. — Гусары, молчать! Идёмте, Анастасия Феофановна.

Ухватил офигевшую Настю под руку и потащил прочь.

— Фефановна, ишь, — прилетело нам вслед сварливое бухтение. — Такая соплячка, а уже Феофановна!

— Это ваше… животное? — осторожно спросила Настя.

Примерно через сотню шагов. Когда снова обрела дар речи.

— Увы, да.

— Но оно ведь…

— Тварь. Знаю. А что поделать? Огрубевшему сердцу охотника не прикажешь. Всё терплю. Пьянки, скандалы, ревность. Сквернословие…

— У вас золотое сердце, Владимир Всеволодович! — с чувством сказала Настя.

Жила она не так уж далеко, за полчаса дотопали. Пару раз нам пытались заступить дорогу всякого рода оборванные личности, но увидев мою перчатку и меч, мгновенно делали вид, что просто проходят мимо. Какие-то оборванцы даже раскланялись.

«Граф-охотник», — прошелестело мне вслед.

— Мне очень приятно находиться в вашем обществе! — заявила Настя, когда мы остановились у её дверей. — Могу я пригласить вас на чашку чая? — она мило порозовела.

— Можете, конечно. Но не сейчас.

— А когда?

— Да подождите немного. Буквально пару лет, потом приглашайте сколько влезет. А пока — сорян, по этой части у меня правила строгие.

Настя вздохнула и скрылась за дверью.

Я на всякий случай, выбрав во дворе место поукромнее, изобразил Знак. Мало ли зачем понадобиться вернуться. И тут же перенёсся обратно к кабаку.

— Пф, — скривилась Тварь. — Уже? Хотя, конечно, с такой доской…

— Она, между прочим, гадалка.

— И что?

— И судьбу тебе предсказала. Будешь много выделываться — на казы пойдёшь.

— Куда-куда?

— Вот! Даже не знаешь, что это, а выступаешь.

Я огляделся. Улица была пуста. Все желающие хорошо провести время уже сидели в кабаке. Оттуда доносились чарующие звуки песен и не менее чарующие — мордобоя.

Порядочный обыватель в заведение, где гуляют отмечающие победу охотники, не потащится, даже если ему заплатить. А значит, в ближайшее время на горизонте вряд ли кто-то появится. И из кабака вряд ли кто-то выйдет, там люди тем более делом заняты. А стало быть, тащить Троекурова в Оплот или ещё куда — смысла ноль. Нам и тут никто не помешает поговорить по душам. Ну, кроме Твари, конечно, но она своя, а потому не в счёт.

Рассудив таким образом, я встал напротив Троекурова, болтающегося в стальной руке. Скастовал Костоправа — что-то мне подсказывало, что с дырой в груди воскрешённый недолго будет оставаться таковым. Потом Остановить кровь — хотя это уже вряд ли имело смысл. Заживление. И, заключительным аккордом — Воскрешение.

Прошла минута. Троекуров зашевелился и поднял голову. Как ни странно, после смерти он выглядел более живым, чем при жизни. Как будто гламурная восковая маска слетела, и открылось истинное лицо — потасканного старика. Заплывшее морщинами, обрюзгшее, с двойным подбородком и мешками под воспаленными глазками.

Так. Вот теперь главное — не прибить эту тварь повторно. Раньше, чем ответит на вопросы. Владимир, держи себя в руках! Троекурова-то терминатор держит.

Кое-какой опыт общения с воскрешенными у меня уже был. Спрашивать их нужно чётко, конкретно, эмоциональных и расплывчатых формулировок не допускать.

— Где ты взял трость?

— Хозяин дал.

— Кто такой хозяин?

— Хозяин.

Охренительно ценная информация.

— Откуда он взялся?

— С неба.

— Когда?

— Когда падали звёзды.

Угу. Ну, уже кое-что.

— И где этот хозяин?

— Не ведаю.

— Ты с ним где встречался?

— Во многих местах. Хозяин появляется тогда, когда я ему нужен.

То есть, собственную лёжку не палит. Разумно, чё.

— Как он выглядит?

— Как угодно.

— Кому угодно?

— Ему.

— Он тварь или человек?

— Он — хозяин.

— А ты что делал для него?

— Наблюдал за охотниками.

— Круто. То есть,