Хранитель проклятых домов - Август Лок

Во время тихого семейного завтрака, хозяин замка, всегда самолично чистивший ягоды, отвлекся на грохот бури за окном, рука его дернулась и в чашу упала одна вишенка с косточкой. Всего одна. Но этого оказалось достаточно, чтобы увлеченный светской беседой Армхаус подавился и почти мгновенно задохнулся.

Жена безумца, единственная свидетельница случившегося (слуги, разумеется, не в счет), утверждала, что все произошло слишком быстро и неожиданно. Но если говорить от сердца, не думаю, что она и в самом деле пыталась спасти супруга. Двадцать пять лет под гнетом умалишенного деспота мало в ком развивают стремление продлить ему жизнь. Но даже если я прав, никаких упоминаний о расследовании в документах нет.

Следующие несколько поколений существенных изменений в архитектуру особняка не внесли. Жили замкнуто, практически не давая поводов для пересудов. А позже и вовсе разъехались, оставив особняк на растерзание времени. Тридцать лет назад последний из рода, Рошмир Инк, с детства росший на островах Лавра, впервые посетил Инкорке и был шокирован его мрачностью. Юный наследник тут же распорядился разобрать стену и засыпать ров. “Такое красивое здание должно стать изюминкой города, а не пугать окружающих огненными ящерицами и множеством узких бойниц!” — считал он. Соседи очень обрадовались его решению: одно дело, когда у тебя за окнами возвышается архитектурный шедевр, привлекая внимание и скрашивая однообразный пейзаж, и совсем другое — параноидальная крепость с опасными тварями.

Твари оказались неприятно живучими, поэтому почти без потерь пережили несколько поколений и наплодили собратьев, которые расползались по округе по три-четыре в год. Не так много, чтобы вмешались Хранители Путей, но вполне достаточно, чтобы жители ближайших домов вздрагивали по ночам от каждого промелькнувшего в окне огонька. С саламандрами в итоге разобрался Младший пастырь Пути Мертвых, отказавшись от весьма внушительного гонорара. То ли страдал тяжелой формой альтруизма, то ли попросил взамен что-то более ценное, чем банальное золото. Даже предполагать не берусь. Мертвоходцы — странный народ.

Благие намерения нередко приводят к самым разрушительным последствиям. Так вышло и на этот раз. Не прошло и месяца, как на Вишневой улице пропал первый ребенок.

Тетушка Дотти читала племяннице сказки о прекрасных принцессах, храбрых принцах и злых колдунах. Заканчивались истории, как и все им подобные, счастливой жизнью во дворце с высокими башенками. И маленькая Астрид Нил, с рождения любующаяся на поместье Инкорке из окна своей комнаты, втайне верила, что это и есть сказочный замок заколдованной и расколдованной принцессы. Родители посмеивались, но не спорили. Детство должно быть детством, считали они, и вера в чудеса — сама по себе настоящее чудо, ее нужно беречь.

К сожалению, хорошее воспитание неожиданно привело к плохому концу. Спустя три недели после своего семилетия, нарядная Астрид в праздничном платье и с любимой тряпичной куклой в руках постучалась в дверь волшебного здания. Та распахнулась, впуская жертву, и захлопнулась вновь. Кукла так и осталась лежать на ступеньках. Родители крохи отказались забирать «проклятую вещь».

За следующие тридцать лет исчезли еще двенадцать детей. И для небольшой улицы (а пропажи почти всегда были из числа соседей) количество впечатляло. Несколько раз жители пытались убедить власти снести «дьявольский особняк», но Рошмир Инк, так и не поселившийся в родовом гнезде, не допустил такого надругательства над памятью предков. Возможно, он надеялся, что кто-то из его детей или внуков захочет стать владельцем и хранителем замка. Возможно, считал его неким подобием памятника.

Так или иначе особняк стоит на том же месте, и сейчас ему в очередной раз требуется ремонт и семья, которая сможет по достоинству оценить неоднозначный, но прекрасный образчик архитектуры.

Это показалось мне забавным. Не представляю, кто согласится поселиться в таком месте. Даже если все слухи — абсолютная чушь и плод больного воображения, то новый жилец проклятого замка мгновенно станет изгоем общества, а то и кровным врагом для родителей, потерявших детей.

Гравюры с изображением Инкорке я отложил, не глядя. Чего на них смотреть, если совсем скоро все увижу своими глазами? В свертке оставалась только сложенная вдвое записка мистера Лока. Буквы прыгали в такт покачиваниям экипажа, но аккуратный почерк начальника позволял разобрать текст даже в таких условиях. Краткость инструкции показалась мне хорошим знаком. Что бы там ни говорил этот невыносимый колдун, за безнадежного дурака он меня все-таки не считает.

"Тебя встретит Лора Эйк.

Будь осторожен, я ей не доверяю.

Помни, каждая мелочь важна.

Надеюсь на твою внимательность.

Кстати, о мелочах: ты придумал себе новое имя?"

Я схватился за голову. Дурак. Безнадежный дурак. Кованые ворота особняка уже открывались, а я так и не удосужился переименоваться из беглого послушника в законного помощника. Я достал из внутреннего кармана небольшое зеркальце, взглянул на веснушчатого незнакомца и вздохнул. Корвин Мак? Вольтер Ари? Дарион Тил? Нет, все не то. Эрвин Рид? Сердце на секунду замерло, будто прислушиваясь, а спустя секунду одобрительно сжалось. Да, меня зовут Эрвин Рид!

Глава 4

Тем временем, повозка остановилась во дворе особняка, а кучер замеру открытой двери, услужливо протянув руку ладонью вверх, чтобы помочь мне выбраться. Я воспользовался его учтивостью и спрыгнул на вымощенную галькой подъездную дорожку.

Каждый раз, пытаясь поднять голову, я захлебывался порывами соленого морского ветра, отчего смотреть приходилось исключительно под ноги. Запахнувшись поплотнее, я схватил протянутый сверток с документами и начатой книгой и быстрым шагом направился к крыльцу. А приблизительно шагов через тридцать обнаружил сапожки. Кожаные, явно дамские, черные и с небольшим каблуком. Есть ли там, выше, что-то кроме сапог, я мог только догадываться. Но на всякий случай прокричал себе под нос:

— Добрый день! Пройдемте в дом! Скорее!

— Свежего полудня, мистер Лок. Как пожелаете.

Голос был нежным и певучим, но чувствовалась в нем некая скрытая сила. Не привычка повелевать, свойственная потомственным дворянам, а нечто более глубокое и куда более весомое. Осознание собственной свободы, наверное. Или, быть может, вера в могущество души? Излишне поэтичное предположение, но чего еще ожидать от барышни, с такой легкостью использующей полузабытое старинное приветствие. “Свежего полудня”… Подумать только! У нас тут "полудни" и так свежие донельзя. Я бы предпочел подушнее.

Дверь оказалась на редкость тяжелой, зато за ней было тепло, сухо и абсолютно безветренно. Я наконец смог поднять голову и взглянуть на свою собеседницу. Как ее там?

— Лора Эйк.

Девушка протянула узкую белоснежную ладошку. Я растерянно ее пожал.

— Извините, мистер Лок сейчас в отъезде. Я его