Начальник Америки (Тихоокеанская сага-3) - Сергей Фомичев

— Голубей? — удивился баронет. — Вы собираетесь их есть в дороге?

* * *

— Голуби? — удивился Спиджик, когда на телеге к пирсу подали несколько клеток с голубями.

— Точно так, шкипер, — ответил я. — самые настоящие.

— Мы будем их есть?

— Ни в коем случае. Желательно доставить их до места целыми. Кстати, что нам нужно ещё из провизии? Я не знаю предпочтений английских моряков. Наверное в списке должен быть пудинг?

— Что ж, пудинг это блюдо, — охотно пояснил капитан. — Его делают из нутярного жира с мукой. В этих местах любят добавлять сахар и ягоды, но я, если честно, не любитель. Можете заказать в таверне на пробу, думаю, они приготовят. А что до моряков, то предпочтения у них простые: солонина (говядина и свинина), сухари, сыр, топленое масло, овсяная мука, горох, уксус, ром и табак. Но почти все это у нас уже имеется в трюмах. Я проверял — качество отменное. Приватиры, а особенно французские, не станут кормить команду тухлятиной.

— Отлично. Составьте список чего не хватает, я докуплю. И вот ещё что, я не услышал в вашем перечислении ничего, что помогало бы от цинги.

— Потому что этот корабль не готовили к дальнему плаванию. Если идут в далёкие края, то обычно берут лимонный сок. Или закупают клюкву у вас в России.

— Капитан Кук говорил мне о кислой капусте, — соврал я.

Соврал в том смысле что эту тему мы в разговорах не затрагивали. Я помнил рассказы о квашенной капусте из детских книжек.

— Так вы были знакомы? — удивился Спиджик.

— Да, встречались примерно за год до его гибели.

— Моряки не очень любят капусту.

— Просто они не умеют её готовить.

С соседнего одномачтового приватира под названием «Аргус» выстрелила пушка и облачко дыма поползло над рекой. Это вызвало оживление на палубе.

— Начались торги, — сказал Спиджик.

Наши матросы знали всех шкиперов города и принялись шумно обсуждать, кому из них достанется куттер? Недавно капитан «Аргуса» скончался, а его бизнес выставили на аукцион. Желающих попытать удачу на морских путях в Ярмуте было хоть отбавляй.

* * *

Несмотря на присутствие двух кораблей королевского флота, наших моряков ни разу не попытались завербовать. Как и местные приватиры, флотские куттеры часто возвращались с добычей, а матросы получали свою долю призовых выплат. По этой причине их экипажи были полностью укомплектованы, и нам стоило опасаться лишь заходящих в Ярмут время от времени более крупных кораблей, которые назначались в конвойную службу. Тогда наши парни начинали игру в прятки или в маскарад. Всё же остальное время они вели довольно свободную жизнь в Ярмуте. В основном бродили по кабакам.

Формально, чтобы не вызывать лишних подозрений, всех переселенцев мы записывали в судовую роль ландсмэнами — то есть матросами самого низшего ранга. Некоторых правда удавалось приставить к настоящему делу на время рейса. Помощником корабельного плотника стал краснодеревщик, помощниками парусного мастера — ткачи. Кузнец был настоящим, как и кок (отличны повар одной из лондонских таверн). У нас появился даже свой хирург, хотя уж эти-то джентльмены не испытывали дефицита вакансий. Я даже было заподозрил, что с нами отправился маньяк, скрывающийся от правосудия.

Некоторые моряки хотели отправиться с женщинами, что считалось в порядке вещей на приватирах. Парни не учитывали одного — нам предстоял слишком долгий путь, где на счету возможно будет каждый галлон воды и каждый фунт хлеба. С другой стороны, наличие женщин увеличивало шансы на то, что после рейса моряки осядут в Виктории. Я вообще надеялся уговорить часть людей остаться в Америке. Нам не помешают грамотные моряки с иным багажом знаний и опыта, чем у камчатских зверобоев. А офицеры вроде Скипджека или Слэйтера вполне могли бы претендовать на высокие должности. Определять потенциал я поручил Слэйтеру. Запасов у нас хватало на пару десятков лишних ртов. Но я настаивал на проверке всех подруг, как и самих матросов, у доктора.

Корабль всё больше напоминал плавучий город. Ещё до выхода в море я начал учить английскому русских, и проводить занятия по русскому языку среди английской части команды. Отдавать на это полчаса в день было одним из условий контракта. Обучая других, я не переставал учиться сам. Прежде всего морскому делу и английской терминологии. Вместо физических упражнений прохаживался по палубе и перенимал науку управления парусами.

— Грот? — спрашивал я у Спиджика или Слэйтера.

— Грот?

— Та мачта, что посредине.

— Мэйн.

— Мэйн. То есть, главная мачта?

— Именно так.

— Отлично… кливер?

— Джиб.

Шкоты превращались в шиты, ванты в шруды, киль… киль оставался килем.

Наконец, пришло время, когда все грузы надёжно улеглись в трюмах, а пассажиры и матросы поднялись на борт. Прилив достиг максимума и нам следовало воспользоваться полной водой для выхода в море.

— Пора наполнить легкие кислородом, а мистер Спиджик? — подмигнул я шкиперу.

— Кислородом? — переспросил стоящий рядом с нами шляпник.

Мы находились на квартердеке (иногда я порывался назвать эту часть корабля квотербеком) — все старшие офицеры и компаньоны.

— Воздух состоит из смеси газов, мистер Уильямс, — пояснил я. — Для жизни человеку нужен кислород. Его открыл недавно французский ученый Лавуазье. Но в чистом виде этот самый кислород ядовит. Поэтому мироздание в своей величайшей мудрости придумало разбавлять его другими газами, от которых человеку нет ни вреда, ни пользы. Подобно тому, как мистер Спиджик разводит ром водой, перед раздачей его матросам.

— Наука великая вещь, да мистер Эмонтай? — сказал с ухмылкой шкипер.

— Определенно.

— Должен вам сообщить, что у нас на борту обнаружился беглец, — после внутренней борьбы произнес шкипер. — Один из арестантов с того смуглерского шасс-маре, что давеча попытались сбежать из местной тюрьмы.

— Вроде бы их всех поймали, — заметил я.

— Лягушатников переловили, как кроликов, сэр, — фыркнул Спиджик. — Немудрено, с их-то смешным говором. Но этот оказался американцем. Он ловко подсел к нашим парням в пабе, а потом пробрался с ними на корабль. Они дружно орали песни, а вахтенный не догадался заглянуть в лицо к каждому. Дело открылось только сегодня утром. Я не стал принимать решение без вас. По правде говоря, жалко парня. Но только скажите, мы выставим его на набережную в два счета.

— Не стоит, — пожал я плечами.

С высоты квартердека я еще раз взглянул на Ярмут. Городок мне понравился. Он больше походил на нашу Викторию, чем Лондон или любой другой город Англии. Здесь практически не ощущалась власть короля и парламента, снобизм аристократии, доминирование достопочтенных компаний. Здесь царил дух авантюры, приключений, предпринимательства. И лучше бы нам быть больше похожими на Ярмут, чем на Лондон.

— Выводите нас в море, мистер Спиджик, — сказал я.

Часть II

Капитан. Глава семнадцатая. Начальник

Часть II. Капитан

Империя похожа на триремув канале, для триремы слишком узком.Гребцы колотят веслами по суше,и камни сильно обдирают борт.Иосиф Бродский. Post aetatem nostram

Глава семнадцатая. Начальник

Признав, что проекты не всегда воплощаются в соответствии с замыслами, а запущенная однажды система развивается по своим собственным законам, я махнул рукой и понемногу отходил от конкретных дел. Худо-бедно отладив процесс, я заскакивал в Викторию несколько раз в год для профилактического осмотра и мечтал дождаться расцвета колоний, увидеть, во что выльются начинания. Манипулируя временем, я вовсе не стал бессмертным.

Когда ушло напряжение, вызванное борьбой за существование и гонкой со временем, вновь проснулась страсть к путешествиям.После окончания войны за независимость в мире возникло небольшое затишье перед бурей революционных и наполеоновских войн. Торговля возобновилась, экономики пошли в рост. Я воспользовался недолгим миром, чтобы немного прошвырнуться по свету. Хотя скупка технических новинок, литературы и промышленный шпионаж оставались в списке приоритетов, путешествия по большей части путешествия носили познавательный характер.

Я странствовал без определённой цели, удовлетворяя любопытство по мере попадания чего-нибудь на глаза. Славно послушать живьём немецких композиторов, а мне между прочим, удалось застать один из концертов Моцарта в Праге, где маэстро присутствовал лично. Понемногу я расширял доступную мне Ойкумену. Совсем не так, как в конце двадцатого века, где к моим услугам был предоставлен общественный транспорт и стандартизация топонимов. Здесь приходилось использовать примитивные средства. Иногда выручали повозки, парусные суда, но до внутренних территорий случалось добираться пешком.

Годовой