Таргитай-2. Освобождение - Юрий Никитин

В тот же миг у Таргитая потемнело в глазах, пол ушел из-под ног и больно, со всей силы треснул по затылку. Перед глазами в черноте заплясали бесформенные огни.

Глава 8

Когда невр очнулся, то обнаружил, что лежит, привязанный поверх своего серого коня. Тот неспешным шагом идет вперед. Во все стороны раскинулась степь. Слева возвышаются, царапая небо, огромные горы. На острых вершинах играют багровые лучи вечернего солнца. Небо пылает, охваченное закатом такой красоты, какого Таргитай никогда в жизни не зрел.

Он какое-то время восхищенно смотрел на игру золотистых и багряных оттенков в небе, на носящихся туда-сюда низко ласточек. Потом заметил, что рядом столь же неспешно едет тощий гнедой конь, на нем угрюмо восседает Стефей. На поясе ножны с мечом, за спиной колчан со стрелами и лук.

Заметив шевеление Тарха, повернул голову, бросил с упреком:

– Очнулся, глядите на него.

Таргитай потянулся, чувствуя, как удерживающие его на коне в лежачем положении путы лопаются, точно нитки, заметил, как изумленно вытягивается лицо Стефея. У того округлились глаза, когда варвар, даже не напрягаясь, разорвал крепчайшие пеньковые веревки.

Невр спрыгнул на землю, тут же споткнулся и грохнулся мордой в муравьиную кучу. Торопливо вскочил на ноги, отряхиваясь, отплевываясь, сбрасывая с себя крупных черных муравьев.

Стефей остановил коня, легко соскочил на землю, пока Таргитай сорвал с себя волчовку да портки и принялся брезгливо вытряхивать мурашей.

– Не понимаю, – промолвил Стефей, словно разговаривая сам с собой. – Силища у него неимоверная: Антея победил, Сварог вот именно в него вселился, чтоб открутить голыми руками головы Змею – почему не в меня, например? Чем я хуже? Девчонку как-то сумел исцелить в деревне! Но дурень такой, что поискать! Куда боги смотрят? Где справедливость? Почему он совершает подвиги, спасает людей, но сам может подскользнуться на ровном месте и сесть задницей в единственную лужу во всей деревне, которая еще и глубиной окажется с озеро! Ну или мордой к муравьям, как сейчас.

Стефей оглядел пятачок на пару десятков саженей, вокруг места, где они спешились.

– Ведь ни одного другого муравейника рядом!! Тарх! Чтоб тебя русалки до смерти в омуте заимели, ты такая свинья, что грязь всегда найдет!…

Он помолчал, потом добавил с неловкостью:

– Кстати, я так и не поблагодарил тебя за спасение. Не дал мне не упасть с обрыва…опять же чудом каким-то, мать твою за ногу…Я тебе этого век не забуду, правда! Спасибо, друг.

Таргитай улыбнулся широкой простодушной улыбкой, махнул рукой.

– Да что ты. Не стоит благодарности! Я – добрый, завсегда, чем могу…. Давай лучше устроим тут лагерь. Вон там я вижу рощицу, вроде сушняк есть. Сходи-ка, принеси дров, разожги костер да подстрели что-нибудь нам на ужин да побольше! А то я такой уставший, такой уставший, все тело болит, будто палками били…А уж какой голодный, точно месяц голодом морили… надо поесть да поспать в волю, чтобы сил набраться!

Стефей посмотрел зверем, сплюнул. От горячей благодарности не осталось и следа. Процедив сквозь зубы ругательство, ушел в сторону рощи ломать сушняк.

Вскоре уже ярко пылал костер. Дударь держит над огнем нанизанный на прут кусок крольчатины, сглатывая голодную слюну, смотрит, как языки огня лижут мясо, поджаривая, позволяя покрыться хрустящей корочкой.

Наконец, не утерпел, торопливо сунул в рот горячее и полусырое, принялся торопливо жевать. Стефей опять бросил упрекающий взгляд, сам держит сразу несколько прутьев с толстыми ломтями, поворачивает так и этак, поджаривая со всех сторон. В огонь с шипением капает сок.

– Что со мной случилось? – спросил, наконец, Таргитай, прожевав мясо и с трудом, едва не подавившись, проглотив. – Помню, что мы были в той деревне. Что я играл для умирающей девочки…Потом вроде дотронулся до ее лба, жалко стало, решил погладить. А потом – все, проснулся, привязанный к коню. Хорошо, что не голый.

Стефей нахмурился. Протянул Таргитаю еще один кусок, тут мясо уже поджарилось.

– На что это ты намекаешь? – спросил требовательно. – С чего бы я вез тебя на коне голым? Да я…– он едва не задохнулся от ярости. – Да я…! Тьфу на тебя, Таргитай, дурак!

– Так что случилось-то? – вновь спросил дударь, любовно поглаживая дудочку, пропустив тираду Стефея мимо ушей. – Почему так быстро уехали? Я хотел там отоспаться, на дудочке поиграть, придумать новую песню…

– Почему? – передразнил Стефей едко. – Да потому что ты исцелил ту девчонку! А сам грохнулся в обморок, и тебя пинками было не добудиться! Семеро сильных мужиков лично попробовали…после того, как отхлестали тебя по щекам, а ты только громче начал храпеть! Ишь, и синяков не осталось, все как с гуся вода…

– Исцелил? – изумленно вопросил дударь. – И что?

– Даша утром резко пошла на поправку. К ней вернулись силы. А ты так и лежал пластом, ни жив, ни мертв, – пояснил Стефей. – В деревне решили, что ты каким-то образом забрал у нее болезнь, и теперь заразился сам. Мне быстро всучили какую-то клячу и вытолкали нас прочь из деревни. На всякий случай. Ну родители девчонки нас благодарили, понятное дело, но они первые предложили, чтобы мы поскорее убирались ко всем чертям. Чтоб, значит, дочка их снова не захворала. Добрый и благодарный народ нынче пошел, ничего не скажешь…

Затем добавил:

– Мы в дороге уже третий день, и ты только сейчас вот пришел в себя…опять дрых, Таргитай. Не перестаю удивляться, как в тебя столько лезет: то сна, то еды!

Он посмотрел на дудошника пристально, словно пытался прочесть, что у него на сердце.

– Как ты это сделал, Таргитай? – спросил, наконец. – Как?? Почему именно в тебя снизошел небесный кузнец Сварог, чтобы победить Змея? Почему именно ты сумел одолеть Антея, да еще и прогнать неизлечимую хворь из этой девчонки? Как ты сумел?!

Невр отстраненно смотрел в костер, поймал себя на том, что задумался, до чего же непривычно, поскорее сунул в рот здоровый кус мяса, чуть пасть не разорвал, принялся торопливо жевать, чтобы отвлечься от залетевших в голову мыслей. Стефей терпеливо ждал.

Наконец, Таргитай прожевал мясо и проглотил, развел руками и убито сказал:

– Сам не знаю. Со мной сейчас иногда творится такое, что…– он обреченно махнул рукой. – Лучше и не спрашивай. Все равно не смогу объяснить.

Невр вдруг посмотрел на спутника, взгляд радостно загорелся.

– Но, ежели хочешь, могу сыграть новую песню, в ней все сказано! Правда, еще сырая, слова плохо подогнаны, и