Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)

Она могла бы и не вызываться на помощь Тристану. И сейчас бы спокойно сидела на террасе во дворце Кристин, наслаждаясь ночной прохладой, или слушала игру на флейте в шатре. Адалина даже самой себе не могла ответить на вопрос, почему так отчаянно рвалась поучаствовать в миссии. Возможно, из-за смертельной скуки и разрывающего душу одиночества. Или из-за желания быть нужной и важной. Или из-за другого чувства, которое она так успешно прятала за прочным замком в самых темных уголках души. Но оно уже вырвалось наружу неконтролируемым ураганом и сметало все барьеры на своем пути.

Фарад распахнул двери опочивальни, и Адалина сделала глубокий вдох и выдох. Первое, что она увидела, – это огромную, как ипподром, кровать. Золотой балдахин колыхался от ветра, который проникал в комнату с открытой террасы. Пока Фарад стоял к ней спиной, она с молниеносной скоростью вынула из лифа флакон, откупорила его и залила снадобье в рот. За мгновение до того, как он обернулся, пустая склянка полетела в ближайший цветочный горшок и скрылась в темно-зеленой листве. У Адалины взмокли ладони, а на висках проступили холодные капельки пота.

– Твой сопровождающий сказал, что ты немая, – сказал Фарад, пристально изучая ее.

Адалина кивнула и постаралась расслабить лицо, чтобы он не заметил, что у нее во рту что-то есть.

– Сними вуаль, хочу полюбоваться твоим лицом.

Она замешкалась, но быстро взяла себя в руки и уверенным движением сорвала прозрачную сетку.

– Тебя зовут Амала, верно?

Адалина вдруг вспомнила служанку, которая застала Тристана голым, и то, как подшучивала над ним. Она не знала, намеренно ли Тристан представил ее этим именем, но ей стало немного легче. Будто он находился здесь, рядом с ней.

Она кивнула и выдавила слабую улыбку.

– Ты очень красивая, Амала. Подойди ко мне. – Фарад поманил ее пальцем.

Он не был уродом или старцем, не выглядел как жестокий извращенец, который мучает своих любовниц, но внутри нее все запротестовало. Поэтому следующие три шага в объятия незнакомого мужчины дались ей очень тяжело.

«Не время строить из себя недотрогу!» – мысленно отругала она себя.

Пока случайно не проглотила снадобье, Адалина сократила разделявшее их с Фарадом расстояние и сама поцеловала его. Страстно, заталкивая ему язык в рот, чтобы у него не осталось другого выбора, кроме как проглотить снадобье. Он с приглушенным стоном отстранился и одарил ее снисходительной улыбкой. В стенах своей комнаты он утратил всю ту суровость, с которой наблюдал за ее танцем в чайной комнате.

– Ты что, не умеешь целоваться? – с усмешкой спросил он. Казалось, он ничего не заметил и просто решил, что проглотил ее слюни. Видимо, она так сильно привлекала его, что это даже не вызвало у него чувства брезгливости.

Адалина покачала головой, пытаясь изобразить смущение.

Фарад в предвкушении облизнул губы.

– Неужто я буду у тебя первым?

Она неуверенно кивнула, искренне надеясь, что до этого не дойдет.

– Эта ночь будет незабываемая для нас обоих.

Он резко подхватил ее под ягодицы, и к горлу Адалины подступила паника. Она не знала, как скоро подействует снадобье, а Фарад уже бросил ее на кровать и стянул с себя халат на запахе. Ее взору открылся подтянутый смуглый торс с волосатой грудью.

Адалина резко села и поползла назад, пока не уперлась спиной в изголовье кровати. Дальше бежать некуда. Фарад схватил ее за щиколотку и потянул к себе. Когда он навалился на нее всем телом и впился в губы жадным поцелуем, страх сдавил ее легкие, внутренности скрутил спазм, а горло опалила желчь. Она едва сдержала рвотный позыв, почувствовав, как Фарад скользнул языком глубоко в ее рот, словно хотел пересчитать все зубы. А Адалина не могла сопротивляться, не могла даже пошевелиться, потому что тело сковал леденящий ужас.

Фарад, казалось, и не думал засыпать.

В ее сознание прокралась мысль, что если она ничего не предпримет, то он изнасилует ее.

Звук расстегиваемой пряжки на штанах выдернул ее из оцепенения. Тристан обещал, что снадобье подействует. Он всегда держал слово, а значит, ей просто нужно потянуть время, не вызывая подозрений.

Одной рукой Адалина ласково обхватила шею Фарада, а другой надавила ему на грудь. Он удивленно выгнул густую черную бровь, но поддался давлению и лег на спину. Она оседлала его и, глубоко вздохнув, сделала то, что точно вынудило бы его продлить прелюдию.

Заведя руки за спину, Адалина ловко распустила завязки лифа и оголила грудь. От этого движения темные глаза Фарада лихорадочно заблестели. Он издал гортанный стон, когда она опустилась на его возбужденный орган, выпирающий сквозь ткань штанов, и стала тереться о него бедрами. Он прижал руки к ее груди и с силой затеребил соски, а Адалина молча взывала к Единому, чтобы не расплакаться от унижения, отвращения и беспомощности.

Она сама подписалась на это.

Как там сказал Тристан? Его люди с готовностью отдают жизни за честь «Черной розы»?

Что ж, она была в шаге от того, чтобы отдать за гильдию свою собственную честь.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем движения Фарада замедлились. Его веки отяжелели, а хриплые стоны затихли.

– Амала… – сонно пролепетал он, закрыв глаза, и его руки безвольно соскользнули с ее груди, которая разболелась от его нетерпеливых ласк.

Как только комнату заполнил тихий храп, она со скоростью пущенной из арбалета стрелы соскочила с кровати и уже хотела отыскать лиф, как вдруг услышала на террасе шаги. Испуганный писк сорвался с ее губ, когда из темноты выступил Тристан, выглядевший мрачнее грозовой тучи. Она невольно закрыла руками грудь, как будто он не видел ее голой.

– Т-ты… ты давно здесь? – заикаясь, спросила она.

Не глядя в ее сторону, Тристан стянул с себя робу, под которой скрывалась простая черная рубашка, и бросил ей.

– Да, – сухо ответил он. – В кармане противоядие. Выпей.

Адалина подхватила длинный широкий балахон, быстро закуталась в него и, отыскав флакон, выпила противоядие. Лишь сейчас она почувствовала, что ее тело стало слабым и ватным, а веки отяжелели. Хотя она не глотала снадобье, даже та малая часть, которая попала в желудок вместе со слюной, произвела на нее такой эффект.

Тристан сел за письменный стол и принялся по-хозяйски копаться в ящиках, которые вскрывал при помощи отмычек подобно проворному опытному домушнику.

От пережитых эмоций Адалину сотрясала крупная дрожь. Она с опаской оглядывалась то на посапывающего Фарада, то на дверь, то на Тристана, который внимательно изучал записную книжку.

– Ты все видел? – спросила