Надежда гардемарина - Дэвид Файнток

— Откройте люк, сэр! — Просьба Алекса прозвучала как приказ. Нервы его были на пределе. Я ударил по кнопке пульта.

— О Господи, Тинник убит!

— Ложись, дурак! — Глухой звук падения. Потом шум атаки и освобождения. Приказ Вышинского пассажирам покинуть каюты и идти в секцию восемь. Задержка. Крики: «Стой!», беспорядочная стрельба.

Шум в микрофоне. Чей-то голос, искаженный корабельным переговорным устройством с микрофоном, прижатым в вакууме к шлему скафандра.

— Уберите их отсюда, командир!

— Сдавайтесь, — ответил я, — мы гарантируем вам жизнь.

— Уберите их отсюда! — Голос стал похож на рычание. — Мы в каюте. Наши пять лазеров нацелены на ее заднюю стенку. Если прорежем ее, весь диск будет разгерметизирован.

Я почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

— Подождите! — Неужели мы проиграли?

— Немедленно отдайте приказ!

— Подождите несколько секунд!

— Мы хотим покинуть «Шахтер», мистер. Помогите нам, и ваш корабль останется целым и невредимым.

Я выключил связь и стал ругаться:

— Черт бы их побрал! Пилот?

— Договоритесь с ними, сэр! Не дайте им прорезать обшивку корабля, не то кончим, как «Селестина»!

Вакс тоже выругался:

— Сэр, если…

— Молчать. Шеф, вы слышали?

— Да, сэр, — ответил главный инженер и, помолчав, сказал: — Они могут причинить нам серьезные неприятности, командир. Стреляя из секции семь в направлении оси, бандиты могут прорезать обшивку корабля в секции три на противоположной стороне диска. Кроме того, они могут разрезать обшивку в секциях два и четыре и вдобавок нацелить свои лазеры вверх и вниз на первый и третий уровни. В общем, за какие-то полчаса на корабле будет все уничтожено. Уцелеет только мостик.

— Я знаю, шеф. Вакс?

— Предложите вернуть их на станцию, сэр. Для них это сейчас самое лучшее. Уверен, они согласятся.

Я нажал на кнопку связи со столовой:

— Мистер Кэрр!

Через секунду послышался голос гардемарина:

— Слушаю, сэр?

— Всем перейти на дыхание воздухом из костюмов, — приказал я, — вскройте кислородные склады. Будьте готовы к разгерметизации в любой момент!

— Есть, сэр, — ответил он. — Мы все сделаем. Не беспокойтесь за пассажиров. — Успокаивая меня, он нарушил устав, но я был ему благодарен.

— Вакс, возьми другой микрофон. Проверь, все ли надели костюмы. — Я переключил линию связи, чтобы меня слышали и группа захвата, и сами бандиты. — Мистер, говорит командир.

— Слушаю вас, командир. — В голосе чувствовалась издевка.

— Никаких сделок. Мы готовы к разгерметизации. Сдавайтесь, или я покончу с вами. Мистер Тамаров, прожигайте люки кают все без исключения, бандитов надо обнаружить и уничтожить!

— Есть, сэр!

— Ваш корабль погибнет, будьте вы прокляты!

— Но это уже без вас. — Я выключил микрофон. Пилот вскочил:

— Не делайте этого! Если они прорежут лазерами столовую, там будет кровавая баня. Они убьют пассажиров.

— Столовая на противоположном конце диска на внешней стороне кругового коридора, — ответил я. — Они никогда не доберутся туда. Я не собираюсь вести переговоры с мятежниками.

— Командир, предупреждаю! Отзовите их! — Это был голос из секции семь.

Пилот совершенно обезумел:

— Сэр, если они разгерметизируют корабль, вы больше не командир! Уж мы позаботимся об этом.

Я повернулся:

— Мы? Что скажешь, Вакс?

— Мы взорвем корабль!

Я не обращал внимания на микрофон. Были проблемы посложнее.

Вакс положил палец на спусковой крючок своего лазера:

— Нет, сэр. Я подчиняюсь вашим приказам. Пилот Хейнц, сэр, вы отвлекаете командира. — Трогательное внимание.

— Что бы они ни сделали, мы сумеем устранить любую неисправность, мистер Хейнц. Как только они начнут действовать, мы сразу установим их местонахождение.

— Ну и что! — Пилот побагровел. — Мы потеряем весь наш воздух.

— Не весь. — Я снова повернулся к микрофону. — Начинайте, мистер Тамаров! Срезайте все закрытые люки!

— Подождите, командир! — донесся по связи чей-то испуганный голос.

— Нет. Мистер Тамаров, проверьте каюту двести восемнадцать.

— Нам ничего не нужно. Только улететь отсюда! Запасов воздуха нет, это ловушка! Возьмите нас с собой! Я с трудом встал на ноги:

— Черт бы вас всех побрал! Сдавайтесь, или мы прикончим вас! Считаю до пятнадцати! Раз! Два!

— Отправьте нас обратно на станцию! Только выпустите отсюда!

— Три! Четыре! Пять!

— Мы их обнаружили, сэр! Каюта двести двадцать!

— Шесть! Семь! Восемь! Уничтожьте их, мистер Тамаров! Не медлите!

— Есть, сэр!

В голосе пилота звучала тревога.

— Как только они увидят, что терять им нечего, постараются прихватить нас с собой! У них есть еще время прорезать переборки!

— Девять! Десять! Одиннадцать!

— Мистер, не надо убивать друг друга! Выпустите нас!

— Еще три секунды. Мистер Тамаров, сбивайте люк по моей команде. Двенадцать! Тринадцать! Четырнадцать!

— Согласны! — донесся по связи крик. Я опустился в кресло, ноги дрожали.

— Мистер Тамаров, не открывайте огонь, — приказал я, с трудом скрывая волнение. — А вы, — обратился я к бандитам, — положите лазеры на палубу, откройте люк и встаньте в центре каюты с поднятыми руками.

— Хорошо. Вы не расстреляете нас?

— Нет, не собираемся. Слово офицера! Мистер Тамаров, не стреляйте, но будьте начеку.

— Вас понял, сэр. Люк открывается, сэр, я иду…

— Позвольте мне, сэр. — Это был не кто иной, как Вышинский.

Я улыбнулся. Не стоило волноваться за гардемарина, если с ним рядом Вышинский. Алекс в хороших руках.

— Лицом к стенке, подонки! — взревел главный старшина корабельной полиции.

В течение нескольких секунд бандитов схватили и препроводили в секцию восемь. Матросы Вышинского проверили остальные каюты секции семь, но никого там не обнаружили. Алекс с двумя членами команды убрали брусья, заклинившие люки воздушного шлюза, в то время как Вышинский направился к секции шесть — единственной, где еще оставались бандиты.

Один из горняков сдался сразу, как только открыли люк в секцию шесть. Еще двоих обнаружили в пассажирских каютах. Они прикрывались пассажирами, как щитами, но тотчас же сдались, как только появились люди Вышинского.