Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

На пару секунд я встретился взглядом с девушкой. Кажется, она рассматривала меня с большим интересом.

— Мадемуазель Агнес прибыла по моему приглашению, — Марья Алексевна незаметно подмигнула мне. — У неё отличные рекомендации от моих добрых знакомых. Если ты одобришь, она станет наставницей по Таланту для Ксении и Тани.

Глава 24

Дела домашние

— Могу я увидеть ваши рекомендательные письма, сударыня?

Агнес встала и с улыбкой подала мне стопочку бумаг, перевязанных розовой лентой. О как! Миленько. А от бумаги ещё и чувствуется запах духов. Кажется, сирень и что-то ягодное, свежее и кисло-сладкое. Но не стоит отвлекаться, посмотрим, что там пишут. Ага, рекомендации от кого-то из младшей ветви Шереметевых и неизвестной мне Свиньиной. Пишут, что добра, знает дело, никаких нареканий, скромное поведение и всё такое. Ещё десяток рекомендаций, когда она по несколько недель подменяла постоянных учителей.

Я бросил на девушку быстрый взгляд. Сколько ей лет? Судя по этим письмам, учит юные таланты она года три-четыре. А ей самой слегка за двадцать, может быть, двадцать пять, не больше. Не замужем, вынуждена работать, чтобы обеспечить себя. Без кокетства, но чуть-чуть строит мне глазки, не переходя грани приличия.

— Расскажите коротко о ваших умениях, будьте добры.

Она мгновенно подобралась. Взгляд стал строгий и внимательный.

— Да, Константин Платонович. В моих компетенциях обучение контролю Таланта, удержание внутренних резервов и базовые защитные практики. При необходимости могу дать начала атакующих чар и сложных плетений.

— А сами что можете продемонстрировать из атакующих заклятий?

Чуть насмешливо изогнув бровь, она улыбнулась.

— Всполохи, заклятья молний и «молоты».

Я сделал себе пометку — посмотреть, что за молнии она имеет в виду. Диего ничего подобного не показывала, да и среди моих противников никто не применял электрические разряды. Будет любопытно добавить себе в арсенал такой трюк. Если, конечно, эта барышня задержится в усадьбе.

— Хорошо…

Обернувшись, я дёрнул за витой шнур на стене и снова посмотрел на Агнес. Почему мне всё время кажется, что она кого-то напоминает? И каждый раз не могу вспомнить, кого именно.

— Скажите, Агнес, а какие у вас самой требования? К ученикам, проживанию и прочему.

Она пожала плечами.

— Ничего особенного, Константин Платонович. Я требую регулярное посещение моих занятий и прилежности в их выполнении. Что касается проживания… — девушка на секунду запнулась. — Отдельная комната, два часа в день свободного времени, раз в месяц возможность съездить в город за покупками. Будет чудесно, если вы позволите пользоваться вашей библиотекой.

В дверь коротко стукнули, и в кабинет заглянул орчонок Афонька.

— Вызывали, Константин Платонович?

— Позови Настасью Филипповну, — орчонок исчез, и я вернулся к Агнес. — Сударыня, давайте сделаем так. Вы задержитесь у нас на пару дней и проведёте завтра пробный урок. Я буду присутствовать и, если меня всё устроит, сделаю вам предложение о работе. Согласны?

— Да, вполне.

По глазам было видно, что ей хотелось получить ответ прямо сейчас, а не устраивать бесплатные демонстрации. Но девушка подавила раздражение и сдержалась. Можно поставить ей плюсик за это.

— Звали, Константин Платонович? — официальным тоном спросила Настасья Филипповна, входя в кабинет. Вот уж чего не отнять у старой ключницы, так это чувства такта — при гостях она показывает, кто тут хозяин, а наедине обращается как с любимым сыном. И никогда не путает, когда что положено.

— Да, Настасья Филипповна. Наша гостья задержится у нас на несколько дней. Будьте добры, покажите ей комнату и помогите устроиться.

Ключница, со всем нужным политесом, увела Агнес, и мы остались с княгиней одни.

— Марья Алексевна, вы её специально подбирали?

— А что такое? — княгиня сделала удивлённое выражение лица, но в глазах плясали бесенята. — Хорошая девочка, умненькая.

— Может, и хорошая, но слишком уж милая. Такая милая, что может плохо повлиять на обстановку в доме.

Марья Алексеевна рассмеялась, обмахиваясь веером.

— Ой, Костя, я тебя умоляю! Если девочка будет хорошо учить, то с остальным ты легко справишься. Да и чуточку перца добавить в твою жизнь не помешает, если хочешь знать моё мнение. А то закопался в свои бумаги, в мастерских часами просиживаешь, тренировки каждый день. Будто старик какой или монах, ей-богу.

— Вот только перца мне и не хватало на хвост насыпать. Спасибо, Марья Алексевна.

— Ничего, ты мне ещё спасибо скажешь. Слишком серьёзный последнее время.

— Не я такой — жизнь такая. Кстати, а почему она нигде дольше года не задерживалась? Не знаете, случаем?

— Потому же, почему ты её брать не хочешь. Слишком, как ты говоришь, милая для мужских глаз. Рано или поздно обязательно кто-то начинал зариться на бедняжку. А в солидных домах на такое косо смотрят. — Марья Алексевна перестала улыбаться и попросила: — Костя, девочка и правда разумная, за неё моя подруга старая просила. Ты подумай ещё раз, присмотрись к ней. Я буду очень признательна, если ты её на год-другой возьмёшь наставницей.

— Хорошо, — я кивнул, — присмотрюсь и подумаю.

* * *

Остаток дня пролетел в делах и заботах. Взяв в компанию Кижа, я отправился сначала в мастерские.

— Дмитрий Иванович, — спросил я по дороге, — а чего ты такой весёлый? Куда меланхолия девалась?

— Так развлёкся, Константин Платонович. Вон как здорово пошумели в Рыбино — от души, с размахом.

— А что с гитарой?

Киж передёрнул плечами.

— Мутное дело ваша музыка, Константин Платонович. Ноты эти, струны, лады. Может, ну её, а? Честное слово, ничего толкового из меня не выйдет.

— Давай так, Дмитрий Иванович. Выучи хоть одну песню и закончим на этом.

— Одну?

Я кивнул:

— Одну, но чтобы мог сыграть и спеть.

— Согласен. Одну я точно осилю.

Он облегчённо заулыбался. А я, если честно, не рассчитывал на результат: скорее всего Лукиан прав, и покойника нельзя обучить новому. Но пусть лучше Киж будет занят делом, хоть и безнадёжным, чем снова ходит с мрачным лицом.

Мастерские встретили нас криками и руганью. Мои будущие «деланные инженеры» собрались кружком и дружно орали друг на друга, не стесняясь в выражениях. Громче всех вопил Ванька Черницын, размахивая руками и то и дело стуча кулаком по верстаку.

Перекрикивать я их не стал. Просто взял молоток с полки и ударил по здоровенной железяке, бракованной механической