Лом - Павел Казаков

утроить. Но эти инсекты бегают быстрее, чем мой байк едет. С ними на равных только Гермес мог бежать, но и он не успел. А я бы точно потерял свой неплохо развитый и дорогой носитель, если бы не протащил для участия в операции своих бойцов с Рангами. И ведь не хотели же их допускать, мол, наши десантники и так справятся. Разведка сказала, что у Республиканцев точно нет никого с Рангом. В итоге я цел, но инсекты сбежали на нашем имперском корабле.

— Охренеть. И теперь на любой планете Империи или Республики может вылупиться эта сраная самка и призвать флот арахнидов? — спросила Акуна.

— Да, но вряд ли. Они угнали наш корабль, но не могли им полноценно управлять. Могли улететь только к одной из наших планет. Только в Империю.

— Так значит тем более всё равно они могут это яйцо вылупить в Империи?

— Если бы хотели, то сделали бы. Но насколько я понимаю эту расу, они должны привезти яйцо домой. У них там с пауками свои разборки, и тратить такой козырь на создание проблем для Империи для них нерационально. Скорее всего, эти диверсанты где-то спрятались или нашли способ вернуться. Мой боец их отряд проредил, но кто-то выжил. Кто знает, где они сейчас? Может быть, даже в этом лесу. Мы пока не нашли даже корабля. У них сотни вариантов было, куда полететь, а у нас в некоторых системах либо отсутствует наблюдение за появлением кораблей, вышедших из гиперсвета, либо трафик настолько плотный, что за всеми всё равно не уследишь. До сих пор специальный отдел проверяет все варианты. Их ищут не останавливаясь. И да, Империя в опасности, пока яйцо не найдено и есть вероятность, что оно на нашей территории. И ведь, в чём глупость? Если бы мы не лезли, арахниды бы захватили никому не нужную планету, сыграли бы на ней в свои игры и лет сто бы потом все спокойно жили. А так все всех предали, и в итоге ждём, когда наша спокойная жизнь паучьей жопой накроется.

Я сидел и старался делать вид, что мне очень интересно. Да мне и было интересно. Я, получается, освободил из тюрьмы человека, с которым пришлось сражаться. Ох, как интересно. Вот каковы шансы, что мы встретимся в алтайских лесах? Самое время кормить паранойю стероидами. Может, эта встреча и не совсем случайна? Как всё непросто.

Вот эту ситуацию я и хотел обсудить с принцем, чтобы решить, что же делать дальше.

Глава 21

— Что думаешь, Гамма, — спросил я принца, как только мы отошли на достаточно большое расстояние.

— Даже не знаю, что сказать. Не всё просто с этим генералом. То он важными операциями командует, то у него тело хотят забрать. Хотя, пожив с этими хомо, не удивляюсь, что тут всё так запутано. Удивительно, конечно, встретить здесь того, с кем сражался чёрт знает когда, но и не такие совпадения бывают. Наш план принципиально не меняется. Нам надо попасть на корабль вместе с генералом. Навязывать генералу какой-то свой план опасно. Он заподозрит, что мы слишком умные для существ, подвергшихся полному стиранию памяти. Рассказать, что корабль у нас есть, только не заправленный, с которого тем не менее можно связаться с кем угодно, тоже опасно. Уж свой-то корабль он узнает. В общем, продолжаем отыгрывать подростков и стараемся попасть на корабль. Либо найдём корабль здесь, либо прилетит команда генерала. Кстати, обратил внимание, как он половину операции за скобками оставил аккуратно? Не стал про свои быстрые и точные приказы рассказывать, не стал вообще никак себя выделять, а наоборот похвалил формикадо, что выглядит, будто мы гении боевых действий. Странно это.

— Согласен, странно. А почему он сказал, что это четыре года назад было?

— Так имперский год равен примерно четырём земным. Так что он всё правильно сказал.

— Понятно. Получается, в той операции все потерпели неудачу: и мы, и они, и пауки. Только у нас больше шансов задание выполнить.

— Это да, согласился принц.

Мы ненадолго замолчали, потом первым заговорил я.

— Гамма, — я не знал, как начать обсуждать волнующую меня тему. В итоге решил не юлить и спрашивать без всяких увиливаний. — А кто я?

— В смысле кто ты?

— Кто я изначально? Я не помню себя до того, как стал формикадо, но я не мог быть рождён матерью. Как здесь люди заблуждаются, что их родили, так и я заблуждался, что меня родили. Но ведь Мать отвечает за появление новых тел, но никак не за тех, кто в них сидит. Может, мне также стёрли память, как всем тем, кто живёт на этой планете? Я почти шестнадцать лет прожил в телах хомо, и они управляются мной не хуже, чем тело формикадо. Я не чувствую, что эти тела мне не родные. У меня нет тяги снова стать формикадо. Есть долг, но, мне стыдно признаться, я не чувствую, что я по сути своей чем-то отличаюсь от хомо.

Принц не был готов к такому вопросу. Он аж застыл. Потом его лицо приняло задумчивое выражение. Тем не менее я считывал по малейшим признакам, что принц совсем не так спокоен, как хотел показать. Он волновался. Обоняние и слух говорили мне об этом.

— Ты формикадо, Лом. И всегда им был. Ты не помнишь, что было до того, как ты стал Сигмой, только потому, что тебя не было до этого. Это очень философский вопрос, откуда берутся новые формикадо, но по факту они появляются в новых телах, немного отличающиеся от грудных детей хомо.

— Так мы с тобой понимаем, что нет никаких грудных детей. Есть хомо, которым очень основательно промыли память, а потом накидали кучу разных идей от религиозных, до потрахаться. Вот они и придумали, что родились. А так я пока не вижу, чем отличается бестелесный формикадо от бестелесного хомо. У меня нет аллергии на эти тела. У тебя тоже. Мало того, мы даже управляем ими лучше, чем в среднем любой другой хомо. Мы можем раскрыть потенциал этих тел, а другие хомо не могут. Откуда у нас эту способность, если мы никогда с этими телами дел не имели?

— Я не знаю, Лом! Я сам не знаю. Может, мы изначально вообще рептилоиды или что-то ещё. У меня нет ответа. Я знаю, что я формикадо