Андрей Круз Цикл "Лучший гарпунщик" - Андрей Круз

была «око за око, зуб за зуб». В чем я с ним был в высшей степени согласен. Еще он говорил о том, что терпимость — это чаще всего трусость, а трусость — самый страшный из грехов, — опять я с ним кругом соглашался. И когда все встали и хором пели гимны из книжечки — я так чуть не больше всех старался, хотя вроде бы пока и не уверовал. А потом я вбросил серебряный рубль в копилку с надписью «Полонный сбор».

* * *

После службы люди расходились не сразу, толпились на площади, разговаривали — общались, в общем.

— А ты что сегодня будешь делать? — спросила Вера.

Я прикинул, что у меня сегодня за планы были. Собирался я Зорьку оседлать и немного в верховой езде попрактиковаться, обещал я Аглае это сделать. Еще планировал посетить стрельбище, что расположилось сразу за блокгаузом ополчения, и там, естественно, пострелять, забрасывать это дело нельзя. А потом собирался воспользоваться преимуществом нового места жительства, то есть пойти на пляж и там проваляться на горячем песке до тех пор, пока не надоест. Или не стемнеет. Или не пора будет на танцульки собираться.

Это все именно в таком порядке я и изложил.

— А мы с Пламеном на пляж собираемся, — заявила Вера, а Пламен кивнул. — Туда, за маяк, знаешь уже?

Не знать было трудно: маяк как раз у гавани был, а пляж тянулся за ним.

— И вообще мы с друзьями собираемся, давай с нами, а?

Я представил себя в обществе многочисленных пятнадцатилеток и решил, что долго я там вряд ли протяну.

— Ну если только позже, — отмазался я. — Приду на берег, а там уже видно будет.

— Ну… хорошо, — кивнула Вера, и они с Пламеном пошли к поджидавшим их Евгену с женой и остальными детьми.

Я поискал в толпе Ивана-моториста, но не нашел — наверное, он уже ушел, — поэтому развернулся и направился домой, Зорьку седлать.

* * *

День провел с пользой, можно сказать. Уже верхом, прямо чистый ковбой, подъехал шагом к оружейному магазину, где купил патронов и для карабина, и для револьвера. Были они здесь не слишком дорогими, а учитывая их многоразовое применение, так и вовсе цена становилась терпимой. Затем направил Зорьку к стрельбищу, на котором оказалось довольно людно: в будни такого нет.

Стрельбище было с навесами, что радовало, а то к середине дня солнце палило уже совсем немилосердно. Стреляли здесь больше по «сковородкам» и «перевертышам», откликающимся мелодичным звоном на каждое попадание, и только на самом длинном, трехсотметровом, рубеже палили уже по бумажным мишеням. Стреляли, ждали сигнала небольшой рынды, после чего дружно шли смотреть попадания и заклеивать дыры в мишени наклейками. А потом стреляли опять.

За неимением серьезной дальнобойной винтовки я на трехсотый рубеж не пошел, устроился на главном, где мишени были расставлены на десяти, двадцати пяти, пятидесяти и ста метрах, подумав еще, что этого категорически мало, — надо бы найти место для стрельбы «практической», то есть такой, где надо перебегать, приседать и поражать силуэтные мишени на скорость. А то здесь так — всего один навык будешь отрабатывать, а этого совсем недостаточно. Хотя подозреваю, что те, кому надо, стреляют здесь просто «на пленэре»: кто может помешать? Та же Аглая даже во дворе у себя может этим заниматься. Если захочет.

Расстрелял сотню патронов из револьвера, в очередной раз убедившись в удивительно высоком качестве его изготовления, потом еще сотню из карабина, решив, что тот вполне может служить оружием ближнего боя. Пусть он и не самозарядный, но, приноровившись, рычаг можно двигать очень быстро и очень плавно. А вот как оружие боя на дистанции он все же не очень — винтовка нужна.

Дальше застоявшаяся у крытой коновязи Зорька довезла меня до дома, а себя — до конюшни, при этом я с удивлением обнаружил, что чувствую себя на ее спине все комфортней и сам процесс верховой езды начинает доставлять удовольствие. Да и сам факт того, что я не сам по жаре топаю, а меня кто-то везет, очень радовал. Температура, как мне кажется, куда-то к сорока градусам подскочила.

Дома быстро вычистил карабин с револьвером, а затем, прикинув, что часа три у меня в запасе еще есть, уже пешком направился на пляж.

К середине дня, к самому зною, городок почти опустел. Тут, как мне кажется, вообще пора сиесту вводить. Нам, то есть тем, кто в порту работает, вроде еще терпимо, на середину дня планировались все те работы, что в тени делаются или где-то в помещении, а вот как тем, кто на земле… Хотя, возможно, они-то сиестой не пренебрегают — зачем на ровном месте солнечный удар получать?

А вообще, кстати, в море хочется. Вот так. Пусть я всегда был крысой сухопутной, а обратно на палубу «Чайки» тянет так, что никаких сил нет. Чтобы паруса над головой, чтобы ветерок, чтобы плеск волны в деревянный борт и дельфины под форштевнем. Все равно куда — за товаром или чем другим. Ладно, до плавания к Большому острову три дня всего осталось, так что и тосковать нечего. Вернемся — а там на Новую Факторию. Не то чтобы на приключения тянет, но я там быть обязан, причем в первую очередь. И даже не только из-за Веры и не только для мести за тех, кого я даже никогда не видел, а еще потому, что меня все считают жертвой того нападения. Странно будет, если не поеду.

Так, за размышлениями, широко шагая и хлопая тростниковыми тапками по пяткам, я добрался до пляжа. Пляж здесь был что надо, всем пляжам пляж. От невысокой гряды камней к морю тянулась широченная полоса крупного и чистого песка, на который буквально хотелось свалиться брюхом. Людей хватало, но пляж был настолько просторным, что никто никому не мешал. С удивлением узрел вышку, на которой под тентом сидел человек с рупором. Спасатель? А почему бы и нет, собственно говоря.

Веру я не увидел, чему, если честно, только обрадовался: хотелось провести время в покое и тишине, а компания подростков такого бы точно не позволила. Несколько таких компаний пристроилось вдали от меня, я даже не мог разглядеть, кто там, поэтому решил устроиться прямо здесь, к ним не приближаясь. Расстелил подстилку, разделся быстро, спрятал под одежду флягу холодного чаю с лимоном. И, разбежавшись, с ходу нырнул в воду.

Плеснуло, шум словно отрезало, забулькало негромко, перед глазами проскользнуло песчаное дно с мелкими камешками, я