Предречение - Артем Барабашкин

заговорщиками. Ему невероятно льстило, что генералы и высокопоставленные офицеры обращались с ним как с равным, всячески подчеркивая, что он для них как брат. Там он познакомился с замечательным человеком – генералом Даниэлем Элиотом. Веселый, общительный и открытый он резко выделялся среди остальных заговорщиков. Тони был уверен, что, если революция удастся именно Элиот получит титул Первого генерала. Революционеры собирались привлечь на свою сторону и население столицы, поэтому уважаемый в городе генерал Элиот был тем самым человеком, который был очень важен для заговорщиков.

На этих собраниях все получили задание, Тони доверили задержание фальшивого императора, которого хотели заставить признаться виновным во всех злодеяниях в Империи, а после чего казнить у всех на глазах. Все было просто и понятно. До этих снов. Они все испортили.

«Зачем убивать невинного актера? Да и императора не надо. Лучше бы показали его народу, я уверен, как только бы простые люди увидели его немощность, то тут же бы приняли сторону Росса. И это ведь не только мое мнение, генерал от пехоты Шон Мортон думает также. Но нет… Даже к его мнению Росс не прислушался. Неужели у него и Нерга есть какие-то особые планы на императора?»

Мимо столика Тони прошел Бартоломео. Он бросил недовольный взгляд на капитана и с кряхтением сел у окна. Рядом с ним присело несколько офицеров ИВС, они что-то горячо обсуждали, иногда с подозрением поглядывая в сторону Тони. Ему это надоело, он залпом выпил остывший чай и быстро ушел.

Тони поднялся в отдел стратегических разработок, ему все еще было нужно поддерживать видимость работы. Капитан пнул свой стол и упал в кресло, потирая виски. Штабисты уныло согнувшиеся над бумагами подняли головы. Тони натянуто улыбнулся. – Неудачное утро.

Он сел за бумаги. Естественно, не за те, что ему были положены по долгу службы. В столе, запертые на ключ, лежали две аккуратные папки, одна от Росса, другая от Бартоломео. Он читал каждую из них сотни раз, но сейчас от Росса ему пришли новое задание. Тони должен был подготовить масштабный документ, во всех подробностях раскрывающий предательство Первого министра. И в этом не было бы ничего такого, не заставь Росс приписать сюда и императора. Тони был уверен, что Росс специально поручил это ему, в очередной раз испытывая его верность идеалам революции. Это громкое рильское слово не особо нравилось капитану, и он старался в своих размышлениях заменить его словом мятеж или заговор, но для Ульриха Нерга это почему-то было важно.

«Удивляет, какое большое влияние оказывает полковник на Росса. Иногда, кажется, что весь заговор именно его детище, да и для полковника экспедиционного корпуса этот националист имел слишком много связей. Не зря он мне еще в пустыне не нравился».

В отдел зашел почтальон. Он быстро разложил несколько писем для штабистов. Неожиданно для Тони на его стол положили два конверта. Письма от Кристофера и Милины Рич. Со всеми этими заговорами он совсем забыл про друга и не написал ему за все время ни строчки. Но что от него было нужно дочке адмирала?

Кристофер писал нарочито небрежно, буквы разбегались по бумаге, выходя за строчки и поля. Крис жаловался Тони на состояние войск, на то, что пропал полковник Синглтон, а шерфы действуют все активнее. «Их племена объединил человек, называющий себя деспотом пустыни. Он смог научить кочевников жить в государстве. Называется оно жутким непонятным словом, что-то абсолютно невообразимое для наших ушей. Поэтому я предложил называть их государство Шерфским деспотатом. Звучит похоже на названия древних эндорийских государств. По-моему весьма неплохо, что скажешь?» В конце письма лейтенант несколько раз шутливо упрекнул Тони, что тот бросил его одного в пустыне. На это капитан уже было придумывал насмешливый ответ, что Крис все-таки со своими любимыми шагоходами и ему с ними лучше, чем с Тони, как вдруг сообразил, что после революции уже не сможет написать письмо. Они могут стать врагами.

Мрачно отложив письмо Криса в сторону, Тони протянул руку к плотному листу бумаги от Милины. Ему не хотелось соприкасаться не с чем, что было связано с этой женщиной. Но любопытство пересилило его.

Письмо состояло из нескольких строк, и было написано на желтоватой бумаге с гербом Империи. Глядя на герб, Тони почувствовал холодок в пальцах. Захотелось провести рукой по выпуклому изображению, повторить контуры льва, как Тони всегда делал это в детстве. Росс уже объявил, что в Республике Артия будет новый герб и флаг.

«Мой отец пишет, что генералы стекаются в столицу, и он сильно сомневается, что на праздник Солнца. Он слышал, будто в столице назревает ужасный бунт против нашего императора. Не знаю, насколько это правда, но я доверяю отцу, который посоветовал мне держаться в ближайшие месяцы подальше от столицы. Куда уж дальше, чем в нашем экспедиционном корпусе. Но ты смотри там, капитан, будь осторожнее. Не вляпайся, куда тебя не просят. А если попросят, пошли их к Роадранеру!»

Тони неожиданно широко улыбнулся. Он не ожидал проявления заботы от Милины. Ответ он писать не стал. Она предостерегает его от бунта, в котором он уже увяз по уши.

Тони огляделся по сторонам и взялся за задание Росса. На его бумагах уже был отпечатан новый герб. Феникс, символизирующий возрождение, как сказал Ульрих Нерг. Правда, Тони так и не понял, причем тут возрождение.

Вечером Тони неожиданно навестил генерал Росс. Он забрал бумаги, мельком просмотрел их и удовлетворенно кивнул, затем отошел к окну. Он долго смотрел на закат, а потом фыркнул собственным мыслям. Тони удивлено посмотрел на генерала, и чувствуя напряженность в тишине, сказал:

– Прошу прощения, Сигмар, не могу предложить хорошего чая, только крепкий алкоголь, – капитан старался, чтобы его слова звучали как можно менее искусственно. Росс насмешливо хмыкнул и, не оборачиваясь, спросил:

– Ты знаешь, почему праздник Солнца так важен?

– В этот день произойдет революция? На ярмарках дают конфеты?

– Я серьезно. В чем историческая причина?

– Ну, это праздник урожая и осени. Прощание с летом.

– Сейчас да. Но корни этого праздника идут от древних артарийских обычаев. На древних землях наших предков почти круглый год светило солнце. Кроме двух месяцев, приходившихся на наше лето. Они называли это время сезоном туч. Небо заволакивало облаками, шли дожди, и люди не видели светила, чахли без него. А потом солнце вновь появлялось, и для людей это был величественный день. Они отразили это в своих мифах и потом создали в честь солнца праздник, который дошел и до нас.

– И