Обратный отсчет: Синтез - Токацин

температурой. Тридцать три килограмма генераторного плутония нагревались весьма ощутимо, ирренций тоже не способствовал охлаждению, — газовый охладитель, несмотря на включение в него баллона с жидким азотом, справлялся на пределе мощности.

«Не расплавится,» — подумал Гедимин, посмотрев на показатели термодатчиков. «Реагировать там нечему и не с чем. Единственное — угроза деформации…»

Датчики, отслеживающие, не «поплыли» ли тонкостенные стержни-цилиндры, показывали, что пока опасности нет. Запуск можно было считать завершённым, и Гедимин, ещё пять минут пронаблюдав за монитором, поднялся с места и потянулся, разминая затёкшие мышцы. «И незачем было цепенеть за пультом,» — в очередной раз напомнил он себе. «Теперь не сводило бы конечности.»

Реактор стоял у дальней стены, окружённый матовым защитным полем поверх кожуха из свинцового рилкара. Защита весила немного, но сооружать более громоздкую смысла не было — если что и могло прорваться сквозь свинцовый рилкар, ни сталь, ни бетон, ни десять метров борированной воды от этого не спасли бы.

«Настоящий реактор. Мой собственный,» — сармат осторожно положил руку на механизм управления. Простейшее механическое устройство и электромагнит для своевременного сброса плутониевых стержней, — возможно, следовало подключить их к щиту управления, довести до ума автоматику и не лезть в ирренций голыми руками… «Надо подумать. Когда стержней тут будет две-три сотни…» — Гедимин представил себе ручную разгрузку сооружения размером с канский реактор и недовольно сощурился. «Рано или поздно соберу. До тех пор — продумать охлаждение.»

Что-то тёплое, тонкое, похожее на случайно нагревшийся провод, прикоснулось к его ладони, и сармат отдёрнул руку. Никакие провода из реактора не торчали. «Сигма?» — сармат посмотрел на излучатель. Разумеется, он не направлял поток на механизмы управления, — это не имело никакого смысла. «Сигма из реактора,» — тут же понял он. «Что, и это меня… признало?»

Он, прищурившись, посмотрел на установку. На матовом защитном поле не было красных отблесков, но «сигма» где-то просачивалась, и Гедимин этому уже не удивлялся. Он вспомнил, как гладил топливные сборки на заводе и проводил ладонью по внешней обшивке реактора на «Полярной Звезде». «М-да… А мне иногда казалось, что они тёплые,» — он еле слышно хмыкнул. «Хорошо, что Хольгера тут нет. И остальным не видно.»

Он обошёл излучатель и, встав вплотную к реактору, осторожно обнял его. «Чем он хуже сборки…» — мелькнуло в голове, но додумать мысль сармат не успел — что-то, похожее на тёплые, почти горячие щупальца, обхватило его руки и грудь. Кажется, им не хватило длины, — они дотянулись только до рёбер и замерли там, едва заметно пульсируя. Гедимин метнулся в сторону, к двери, прижимая ладонь к груди и опасаясь нащупать расплавленный скирлин и пузыри свежих ожогов. Реактор, прикрытый защитным полем, стоял на месте, и ничего лишнего из него не торчало. Ощущение тепла на руках и груди ушло мгновенно, едва сармат разжал руки, и никаких следов на теле не оставило. Гедимин провёл ладонью по телу, даже расстегнул куртку, — ничего, никаких изменений. «Лучевые ожоги редко проявляются сразу же,» — напомнил он себе. «Хотя… В этот раз их, наверное, не будет.»

Он посмотрел на реактор и криво усмехнулся. «Может, ему действительно дать имя?»

15 июня 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

«Опыты на квазимозге запрещены, материалы засекречены. Вас может выручить Северный Союз, а вот на коллегу Штибера жалко смотреть. Быть остановленным в дюйме от открытия…»

Гедимин спрятал смарт и вышел в коридор. Линкен и Хольгер уже были там — ждали его с миниглайдами, прихваченными с работы; химик скрывал волнение, взрывник криво ухмылялся и сверкал глазами.

— Атомщик! — он протянул Гедимину летающую платформу. — Вижу, берёшься за ум. Сколько там лет мы ничего не взрывали?..

— Когда тебе для взрывов нужна была компания? — Гедимин хмыкнул. «И правда, я давно не был на полигоне. Интересно, что Линкен с Хольгером от него оставили…»

Пятачок посреди леса так и не зарос не то что деревьями, но даже и травой, — постоянные взрывы сдули всю почву вместе с песком, обнажив гранитную подложку. В ней кое-где виднелись проплавленные вмятины со скомканными, неровными краями. Местами поверхность напоминала застывший лавовый поток. Гедимин посмотрел на Хольгера, тот смущённо хмыкнул.

— Не всегда получается правильно поставить поле…

Гедимина передёрнуло.

— Сказать не мог?

— Тихо! — Линкен опустил тяжёлую ладонь ему на плечо. — Ты из реактора не вылезал. Кто бы решился тебя отвлекать⁈ Давай лучше к делу. Чей сканер первый?

Гедимин глубоко вдохнул и огляделся, выбирая удобную воронку.

— Все три, — сказал он. — Для всех трёх взрывов. Потом сверимся. Хольгер, с тебя настройка. Сырьё давай сюда. Поле я поставлю сам.

…Большую часть звуковой волны рассеяли защитные экраны, но грохот был слышен даже в «бункере», где залегли трое сарматов. Гедимин не смотрел вверх — он и так знал, что там происходит, и когда встал, убедился, что был прав, — из многослойной защиты уцелели только два купола, прикрывающих «бункер».

— Учись, — Линкен хлопнул Хольгера по спине и радостно оскалился. — А с тобой так и ждёшь сканера на башку!

Химик отмахнулся и быстро, почти бегом, направился к воронке, доставая на ходу контейнер с меей.

— Куда ему столько тербия? — вполголоса спросил Гедимин. — На моей памяти образцы были меньше.

Анализаторы, установленные вокруг воронки, разбросало по скале; ремонтник проверил целостность корпусов — трещин не было, все приборы соскользнули по «подушке» из защитного поля и на камень упали уже на излёте. В показаниях почти всё было привычным, не считая разбиения на тонкие сканирующие пучки; Гедимин быстро пролистнул неинтересные ему экраны и остановился на ключевых строках.

— Ионизированный азот, кислород, немного углерода. Что у тебя?

— То же самое, — ответил Линкен. — И количество одно и то же. Ну, в таком объёме и за такое время меняться-то нечему…

— Ткнули куда-то в туманность, — предположил Гедимин. — Подумал бы на атмосферу, но степень ионизации не та.

«Во что только ни поверишь,» — криво усмехнулся он, повернувшись к Линкену боком. «Живое излучение.