Эфиоп, или Последний из КГБ - Борис Гедальевич Штерн

Отдай и не греши. Можно стриптиз. Библиотека классической эротики: Кама с Утра, Кама с Вечера, де Камерон, де Мопассан. Можно кого и покруче. Небольшая картинная галерея — копии мировых шедевров Рубенса, Гойи, Веласкеса, и прикупить этих, новых, французских, — там тоже есть на что посмотреть. Ну и, понятно, кабинеты свиданий для тех, кто испытывает неодолимую потребность. Но без афиширования, не это главное. Не похоть, а утонченное ощущение. Эрос. Амурус. Купидонус. И никаких „Ваших благородий или превосходительств“, никакой классовой напряженности. Свобода, равенство, братство, но не смерть, а любовь. Облагораживание нравов, плюрализм и терпимость — т. е. в прямом и лучшем смысле этого слова: Дом Терпимости. От».

Кто сочинил этот удивительный проект? Ясно кто. От. Не Александр же Иванович Куприн (хотя, с него станет! Мог и пошутить), — достоверно известно, что выдающийся беллетрист, как видно, слегка укушенный купидоном, неделю покутив в «Русалке» и сочинив на «Секстиуме-666» первую сексуал-дофенистическую листовку, вышел из обвального состояния, решил, что компьютер для писательского ремесла — вещь бесполезная, даже вредная, укатил в Петербург и под влиянием южнороссийских впечатлений засел там, макая перо в чернильницу, за свою знаменитую «Яму», которую по святой российской писательской лени закончил лишь через десять лет к началу первой германской войны. От. Но Куприн, конечно же, знал о шутливом заговоре и стоял у истоков создания партии сексуалъ-демократов, которая в дальнейшем не на шутку влияла на реальность С(ИМХА) БК(ВОД)Р Й(О-СЕФ) А(ЗАКЕН) З(ХРОНО) ЗЛ ОТ.

КОНЕЦ 1-Й КНИГИ

ПРОМЕЖУТОЧНАЯ ГЛАВА

(промежность)

между первой и второй книгами

ОФИРСКИЕ ЗАМЕТКИ ОТВАЖНЫХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ

Офир — это территория сродни Эльдорадо, Кижи, Земле Санникова или Гуляй-граду.

Академик Обручев

* * *

Офир — это зона, которая может модифицировать свои качества, оставляя свои существенные характеристики.

Н. Рерих

* * *

В конце прошлого века Офир относительно стабильно располагался на северо-западе Эфиопии, вбирая в себя озеро Тана и истоки Голубого Нила. Его посетило довольно много путешественников. В начале этого века Офир начал производить эволюции, «галлюцинировал» — то исчезал, то появлялся, менял свое месторасположение; определить его границы было невозможно. Сейчас в Офир можно попасть или случайно, или по наитию души. «Опытным» проводникам доверять не следует — таковых попросту не существует.

Ганзелка и Зигмунд

* * *

Галилей считает Офир космическим объектом, который находится в тени Луны и потому не всегда виден. Офир поддерживает равновесие в двойной системе «Земля — Луна» (а это, несомненно, единственная у Солнца двойная планета) и совершает свои эволюции сложными кольцами, петлями и даже узлами, играя роль собаки-пастуха между Землей и Луной. Офир может прилечь, уснуть, вскочить, побежать, залаять. Кто настоящий пастух с посохом — понятно. Так оно и вертится.

Пьер Терьяр де Шарден

* * *

Стражники привели к дожу оборванного старика, подозреваемого в шпионаже в пользу Португалии. Старик утверждал, что он купец из Лиссабона, зовут его Васка Гомеш и он может оказать большую услугу Венецианской республике: дайте ему корабль, и он приведет его в Офир, страну золота, где Гомеш пробыл девять месяцев, пока чинили корабль.

— Где же находится Офир? — спросил дож и переглянулся с епископом.

— В трех месяцах пути. Надо обогнуть Африку, а потом плыть на полночь…

— Разве Офир расположен на берегу моря?

— Нет. Офир лежит в глубине Африки вокруг озера, синего, как сапфир.

— Интересно. Но как же ты попал в глубь страны? — спросил дож. — Говорят, что Офир отделяют от моря непроходимые пустыни и горы. Пустыни кишат львами, а горы — хрустальные и гладкие, как муранское стекло.

— Когда мы чинили корабль, на берег пришли светлокожие люди в белых одеждах с пурпурной каймой. Они велели нам взять все железные предметы — якоря, цепи, оружие, даже гвозди, которыми был сбит наш корабль, — чтобы обменять их в Офире на золото. Эти люди пригнали на берег стадо крылатых мулов, которых называли пегасами. Их крылья похожи на лебединые.

— Похоже на правду, — сказал ученый епископ, — Сведения о пегасах до нас дошли еще от древних греков. Ты знаешь греческий?

— Немного. В каждом порту есть какой-нибудь вор из Салоников или с Крита.

— А что, жители Офира — христиане?

— Да простит мне Бог, по одни из них скорее иудеи, чем христиане, другие скорее мусульмане, чем иудеи, а третьим вообще все ро houyam.

— Я понял! Можешь не переводить это слово! — воскликнул дож и опять переглянулся с епископом. — Продолжай!

— Мы погрузили все железо па этих крылатых ослов и полетели в глубь Африки на северо-запад. Мы летели девять дней, но каждую ночь спускались на землю, чтобы пегасы могли попастись и напиться. Наконец мы увидели озеро. Там водились серебряные рыбы с рубиновыми глазами, а песок состоял из крупных, как галька, жемчужин. Нас повели во дворец, где на хрустальном троне сидела офирская королева, женщина ослепительной красоты. На пей был железный пояс и железные браслеты, больше ничего. «Говорят, у тебя есть железо, — сказала она. — Арабские купцы иногда продают нам железо».

— Арабские купцы! — вскричал дож. — Эти негодяи захватывают наши рынки! Железо в Офир должны доставлять только мы, и точка! Гомеш, я дам тебе три корабля, наполненных железом!

Епископ поднял руку.

— Что было дальше, Гомеш?

— Она предложила за железо золото того же веса. Но я не согласился.

— Почему?! — поразился дож.

— Я сказал, что оцениваю железо не на вес, а по объему, Правильно, — одобрил епископ. — Золото тяжелее.

— Особенно офирское, монсеньер. Оно красного цвета, как пламя, и в три раза тяжелее обычного. Королева приказала выковать из золота такой же якорь, такие же цепи, гвозди и мечи, как наши. Железо у них величайшая редкость. Из него делают украшения и монеты. Железные гвозди они хранят в шкатулках. Потом все это золото погрузили на пегасов и отправили нас обратно. Мы снова сколотили наше судно золотыми гвоздями, повесили золотой якорь на золотую цепь и с попутным ветром отплыли домой.

— А жемчуг не взяли? — спросил дож.

— Не взяли, — вздохнул Гомеш. — Ведь жемчужин там было, как песчинок. Правда, несколько зерен застряло в наших туфлях, но их отобрали алжирские пираты, напавшие на нас у Балеарских островов.

— Этот рассказ кажется мне правдоподобным, — пробормотал дож.

Епископ кивнул, по