Ехала карета по чёрному мосту - Ольга Ленская

в ловушку и никуда не денутся. Вадим снова прислонился к грязной стене гаража и закрыл глаза. Он даже не пытался отдать себе отчёт в том, что чувствует – страх, обречённость, усталость...

От резкого звука заложило уши, Вадиму показалось, что его отбросило от стены, руки сами собой сжались в кулаки. В этот момент раздался ещё один выстрел и Максим толкнул Вадима в переулок. Они протиснулись мимо почти загородившей проход машины с высыпавшимся боковым стеклом, за которым Вадим увидел уткнувшегося лицом в приборную доску водителя. Ему показалось, что он заметил кровь. Он сам не понял, почему всё так сжалось внутри, не понял собственного удивления, смешанного с ужасом. Ведь он прекрасно знал, что Максим не остановится, выстрелит – не в воздух, и не мимо. Знал, но почему-то испугался этого произошедшего на его глазах убийства едва ли не больше, чем грозившей ему самому опасности. До сих пор убивал лишь Сергей, а Максим стрелял только в такого же, как Сергей, монстра. И вот он выстрелил в человека, и не просто выстрелил, а – убил.

Эти мысли, казалось, перебили страх перед преследовавшими их людьми, и когда один из них показался из-за гаражей в конце переулка, Вадим не почувствовал ничего. Просто остановился, как вкопанный, глядя на него. Молодой парень, в руке пистолет, дуло смотрит вперёд.

- Пукалку свою опусти.

Голос прозвучал сзади. Вадим оглянулся – рядом с машиной, за лобовым стеклом которой лежал головой на приборной доске мёртвый водитель, стоял второй, тоже держа в руке направленный на них пистолет.

- Ну, опустил! Быстро.

Максим медленно повиновался.

- А ты иди сюда. Ну? Оглох? Сюда иди.

Только поняв, что эти слова обращены к нему, Вадим почувствовал, как его покидает оцепенение. Теперь страх от совершённого Максимом убийства казался глупым, детским и ничтожным, просто Максим раньше его уяснил, что эти люди не играют. Уяснил, и пытался спастись – спастись сам и спасти его, Вадима. Пытался, но не смог. А эти – смогут сделать то, ради чего гнались за ними. В памяти пронеслись заснеженные холмики могил, почерневшие кресты с прыгающими по ним воронами и пронизывающий его душу пристально-безжизненный взгляд. Взгляд, направленный на него из безвременья...

«Вадим, ты – его пропуск в этот мир. Он убьёт тебя, но этого никто не поймёт, потому что для окружающих ты просто исчезнешь. Им даже некого будет похоронить. А вместо тебя останется жить другой человек.

Вместо тебя... другой человек... им даже некого будет похоронить... другой человек – вместо тебя... даже некого будет похоронить...»

- Ну, давай... твою мать! Да ничего тебе не сделают!

Вадим смотрел себе под ноги, на покрытый выбоинами асфальт. Словно стоило ему поднять глаза на говорившего, и случится что-то... Он не видел Максима, молча стоящего сзади, не видел его лица и боялся увидеть. Боялся едва ли не сильнее направленных на них пистолетов, потому что Максим был бессилен. Они оба – бессильны. Они оба обречены, Максим погибнет сейчас, а он... когда? Что с ним станет? Что с ним сделает этот...

Что-то холодное больно ударило Вадима в висок и он едва не потерял равновесие, когда Максим чуть ли не вывернул ему руку, развернув и заставив отступить назад, к стене трансформаторки, за помойные баки. Вадим понял, что в его висок упирается пистолет.

- Козёл ты! – почти взвизгнул парень, стоявший возле машины. Вадим скосил глаза в его сторону и увидел, что тот уже отошёл от неё и стоял гораздо ближе, шагах в десяти. Другой тоже успел подойти и теперь застыл, не зная, что делать, и растерянно глядя то на Максима с Вадимом, то на своего приятеля.

Максим развернул Вадима так, чтобы тот заслонял его от направленных на них пистолетов, и прижимал к его виску свой. И молчал.

- Слушай, чего ты добиваешься? – Парень сменил тон на чуть ли не миролюбивый, хотя чувствовалось, как тяжело ему это далось. – Ты же не убьёшь его!

- А если убью? – Вадиму показалось, что голос Максима дрогнул.

- И чего добьёшься? Сам же живым не уйдёшь, оно тебе надо?

Максим молчал.

- Слушай, отпусти его. Отдай пистолет и иди отсюда, никто тебя не тронет.

Вадим ощутил, что дуло сильнее уперлось в висок, почти до боли.

- Ты понял хоть? Отдай пистолет и катись. Не тронут тебя!

- Прости... Вадим, ради бога...

Максим прошептал это еле слышно, но парень с пистолетом вздрогнул и открыл было рот, чтобы сказать что-то, но промолчал. Видно было, как напряглось его лицо. Вадим стиснул кулаки и прошептал:

- Выстрелишь? Чтобы тому... чтобы некуда было... Ну стреляй!

- Вадим, прости.

Глава 16

Это была худенькая девочка лет четырнадцати, с пережжёнными красителем волосами, в заношенных джинсах и дешёвой куртке явно с чужого плеча. Девочка из тех подростков, что в небольших городках сбиваются по вечерам в кучки возле вокзалов и мимо которых люди проходят побыстрее, бросив в их сторону настороженный взгляд и радуясь, что не видят среди них собственного ребёнка.

Это была обычная девочка и всё было как обычно. Только поймав её в поле зрения, он уже знал, как всё произойдёт, и, пожалуй, мог бы догадаться, что впустую растрачивает свои улыбки и нехитрые комплименты, тогда как мог бы попросту подозвать её кивком. Впрочем, для него это не имело значения, как не имели значения следы вина и наркотика у неё в крови или угнездившийся в её теле вирус, ещё не превратившийся в болезнь. Она была лёгкой добычей, он знал это, и привычно выполнял привычные действия, ставшие почти ритуалом.

Она же была едва ли не растеряна от того, как он смотрел на неё, как бережно обнимал, как склонялся к ней, вдыхая запах её волос – давно не мытых, от чего она вдруг ощутила смущение. Она была ошарашена своей внезапной властью над этим взрослым, красивым и ухоженным мужчиной. Впервые от обычного ночного приключения у неё так перехватывало дыхание, так тяжело билось сердце, и ей было обидно, что улица пуста и никто не видит её в обнимку с новым знакомым, так не похожим на всех прежних.

Они немного прошли вдоль домов и она легонько потянула его в знакомый двор – чёрный ход магазина, куча ломаных ящиков у входа в редко закрывающуюся подвальную комнатушку, то ли подсобку, то ли дворницкую. Он послушно шёл за ней.