Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

Ты смотри, как интересно! Это не обычные служивые, а чьи-то опричники. Надо будет допросить одного и узнать, кто такой умный решил выделить своих людей против меня.

— Как хотите, — Васька махнул рукой, — мне же легче. Пропустите, пойду до ветра схожу.

Он встал и неспешно побрёл к кустам, на ходу расстёгивая ремень. Пока Васька хрустел ветками, я тихо подкрался и встал за дерево. Когда он собрался возвращаться, я зашёл со спины, схватил его и зажал рот.

— Ммм!

— Тихо, Васька! Это я, Константин Платонович.

Васька тут же перестал вырываться, и я отпустил его.

— Константин Платонович, — зашептал он, — вы сбежали? Я знаю, где лошади стоят. Могу отвлечь этих, — он дёрнул головой в сторону костра. — Только бы вашу пропажу пруссак не обнаружил.

— Не заметит, он мёртв.

— Тогда…

— Нужно разобраться с опричниками, пока они не заметили. Среди них есть Таланты?

— Агась, трое. Рыжий такой, он всеми командует. Другой со шрамом на носу, а третий мёрзнет всё время и в шапке ходит. Они от меня правее сидели, чуть наособицу. Константин Платонович, а мне что делать?

— Возвращайся к ним, посиди немного и иди спать на сеновал. Как шум услышишь, не высовывайся, чтобы я тебя ненароком не задел.

— Понял, Константин Платонович, всё сделаю.

— Иди. С богом, Василий.

Парень обернулся, перекрестил меня и пошёл к костру.

* * *

Магов я легко вычислил. Они и правда вели себя чуть обособленно, держа дистанцию. Даже по тону разговоров было заметно, что остальные считают их начальством и обращаются с показным уважением. Я залёг в кустах за их спинами и принялся ждать.

Васька посидел минут десять у костра, приложился к фляге и убрёл на сеновал спать. Опричники вроде не обратили на него особого внимания, но стоило камердинеру скрыться на сеновале, как рыжий маг понизил голос и заявил:

— Прошка, завтра, как отъедем, ткнёшь этого солдатика палашом. Убивать не надо, пусть с запяток свалится и леший с ним.

— А чё так? Он же вроде за арестованным ходит. Нам, что ли, благородию воду носить?

— Сам будет носить, — хмыкнул рыжий, — пруссак хочет, чтобы малахольный помучался чутка, а не барином ехал.

Опричники заржали, а меня взяла злость. Это я, значит, малахольный? Посмотрел бы я на них в кандалах и со скованным Талантом. Да и в принципе их мнение мне по барабану. А вот за Ваську я этих ребяток накажу со всей строгостью.

Я потянулся к Анубису, собираясь зачерпнуть силу. Давай-ка, дружок, покажем, кто тут малахольный. Талант взвизгнул от восторга, но вместо силы начал мне подсовывать какой-то сложный магический конструкт. Ледяной и колючий, будто стальные иглы. Скудельница, всплыло в голове, подарок Хозяйки. Я не отказался от нового оружия и позволил Анубису его активировать.

Пользоваться Скудельницей оказалось несложно. Зрение изменилось само, и я начал видеть свечение живых существ. Красно-жёлтые фигуры людей, зелёные контуры деревьев, яркие точки летающих насекомых. У моих ног пропрыгала бледно-жёлтая лягушка, а на деревьях проявились очертания птиц.

Но я не просто видел живое. Сидящие вокруг костра люди стали для меня как свечи на юбилейном торте. Огоньками, которые легко можно было погасить. Раз — и всё.

В руке появился длинный бич, извивающийся, словно живой. И пришла точная уверенность — его и зовут Скудельницей. Он гасит огни жизни, без промахов, без усталости, без ошибок. Только пожелай, взмахни рукой, и он сделает всё, что нужно.

* * *

Маги, самые яркие из «свечей», умерли первыми. Один удар бича, и двое повалились на спину, а рыжий качнулся вперёд и рухнул головой в костёр. Их жизни погасли мгновенно, будто и не было.

К чести опричников, соображали они отменно. Стоило магам умереть, и они, не сговариваясь, тут же кинулись врассыпную.

Н-на! Я хлестнул бичом поперёк спин. Будто тёмный жнец, собирающий страшную жатву, я разом увёл за грань пятерых. Щёлк! Бич, удлиняясь на лету, закончил с остальными.

На третьем ударе бича я понял цену такой жатвы. Ничего не даётся в мире бесплатно. Вот и Скудельница убивала быстро и неотвратимо, но брала за это плату. За каждую отнятую жизнь она отнимала у меня горсть чёрного песка. Баш на баш, чужие годы за мои собственные. Как там говорила Хозяйка? Не усердствовать? Вот уж точно! А то ведь я сам могу кончиться раньше, чем враги. Пожалуй, Скудельницу надо использовать только как оружие последнего шанса, когда другие средства не помогают. Но сейчас дело было сделано — я расплатился за лёгкую победу всем тем песком, что получил за магодава. И знаете, что я вам скажу? Вот совершенно не жалко!

* * *

Вместе с Васькой мы обыскали опричников. Я отобрал себе пару отличных «громобоев» и неплохую шпагу. А камердинер вытряс все кошельки и тайные карманы, набрав почти двести рублей серебром. В текущем положении деньги были крайне необходимы — у меня с собой ни копейки, а Васька успел захватить в Злобино только какую-то мелочь.

— Константин Платонович, посмотрите.

Васька принёс к костру шесть палашей и положил на свету.

— На что именно?

— Клеймо, Константин Платонович, на рукоятках.

Это было не клеймо, а герб какого-то рода. Две башни, два льва и орёл в центре. Я не силён в геральдике и на глаз не взялся бы определить, чей это герб. Но под щитом была сделана подпись вычурными буквами: de Vieira. Де Виера? Кхм, что-то знакомое, где-то я такое слышал. Де Виера. Де Виера. Ну точно! Девиер! Так вот кто посодействовал моему аресту. Ну заразы! Этого я так не оставлю.

— Константин Платонович, с рассветом поедем?

— Лучше уехать прямо сейчас, пока не появились лишние свидетели. Только сначала сделаем кое-что.

Выбрав двух лошадей получше, я велел Ваське отвести их в сторону. Чтобы их пропажу не заметили, я испепелил тела двух опричников, оставив только горки серого пепла. Следом мы нашли одного опричника, больше всего похожего на меня телосложением. Отнесли в дом, я сковал ему руки кандалами и усадил за стол напротив мёртвого цверга.

Пока я выстраивал эту некрокомпозицию, Васька трудился снаружи, рассаживая трупы вокруг костра.

— Готово?

— Так точно, Константин Платонович.

— Тогда подгони лошадей к двери и садись в седло.

Честно говоря, меня слегка бил мандраж, когда я готовился