Здесь был СССР - Кирилл Николаевич Берендеев
Книгу Здесь был СССР - Кирилл Николаевич Берендеев читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А может быть, – Марина говорила медленно, не уверившись в собственных словах, – это у нас преимущество.
– У нас? У них иммунитет перед будущим.
– Или страх.
– Сознание неизбежности завтрашнего дня и всего в нем происходящего, хорошего или плохого.
– А разве это не адская мука?
– А неизвестность упрямо надвигающегося грядущего разве не большая?
– Но ведь и больной раком проживет дольше, будучи уверен, что у него простуда.
– Но ведь и лечить его следует от рака, а не делать полоскания.
– Просто все дело в представлении.
– Все дело в характере, – снова возразил он.
Игра закончилась. Они смотрели друг на друга как два человека, только что вынырнувшие из воды и переводящие дыхание после долгой его задержки. Страх куда-то ушел, наступила апатия. О грядущей ночи Марина не вспоминала более.
Антонов провел языком по спекшимся губам.
– Давай выпьем, верная моя компаньонка, – чуть хрипло произнес он, в голове его не было ни одной яркой нотки, простая констатация факта: хочу пить, предлагаю присоединиться. Марина быстро взглянула ему в глаза.
– За мой счет, конечно. Раз не хочешь в ресторан.
Они подошли к киоску, где им выдали по тонкогорлой бутылке «Пепси-Колы». Девяносто копеек за две. А сколько будет стоить вот эта бутылка в двухтысячном? Марина держала прохладное стекло в руке, точно взвешивала и соизмеряла видимое сейчас с тем, что она узнала из долгой беседы. Дороже, но вот насколько дороже? Последние два слова показались ей настолько многозначительными, что она испугалась их.
Антонов откупорил обе бутылки, газировка зашипела.
– Насколько дороже, – повторила она вслух, вглядываясь в бутылку, точно та могла, но не хотела открыть ей свою сокровенную тайну.
– Что ты говоришь? – он приблизил свое лицо. Она поспешно закачала головой.
– Нет, нет, ничего, – и нашлась: – За что выпьем?
Антонов отстраненно улыбнулся, на миг Марине показалось, что он думает о том же, о чем и она сама.
– У меня странный тост, – произнес он, и голос его захмелел. – Очень странный в силу всего вышесказанного. Давай просто выпьем… выпьем за эту… за нашу страну. За нашу, – пауза, – Советскую Родину.
Он хотел добавить еще что-то к тосту, но бутылки сдвинулись и зазвенели, он опоздал. И подумал, какое счастье, что это его опоздание не будет иметь никакого значения.
Евгений Лукин
Попаданс
Он вскрыл ошибки Робеспьера…
Лев Вершинин
Дружба моя с Ефимом Григорьевичем Голокостом завязалась сама собой, пока я прятал его у себя дома от разгневанных верующих. Нет-нет, никакого антисемитизма – евреи за ним тоже охотились. Дело было вот в чем. Несколько лет назад, если помните, британские ученые предположили, будто реликтовое излучение Вселенной содержит некую адресованную нам информацию, и даже придумали термин «Послание Господа Бога». Пытались расшифровать, но, разумеется, безуспешно. Потом кто-то обратился к Голокосту. А тот возьми да и расшифруй на свою голову! Вот начало его перевода: «Если вы это сейчас читаете, то меня уже нет…»
Скрываться пришлось около недели. К счастью, вскоре разразилась какая-то еще более возмутительная сенсация, негодование граждан хлынуло в новое русло, и моего друга не то чтобы забыли, но хотя бы угрожать перестали.
Закрасили мы оскорбительные надписи на его двери, сменили пробитый булыжником стеклопакет. С тех самых пор я и повадился захаживать к нему по поводу и без повода.
Несмотря на импозантную внешность ветхозаветного пророка, Ефим Григорьевич – существо трогательное, беззащитное, совершенно не умеющее общаться с людьми, предпочитая им физические законы, с которыми он не церемонится и с неподражаемой ловкостью обводит вокруг пальца.
Вот и сейчас под правым глазом Голокоста приютился прозрачный фингалоид, честно заработанный им вчера при попытке очаровать незнакомку. Гениальный изобретатель имел неосторожность назвать ее ундиной – ну и схлопотал, естественно.
– Считай, легко отделался, – со вздохом заметил я, вскрывая принесенную с собой бутылку сухого вина и разливая напиток по мензуркам. (Надо будет в следующий раз подарить Ефиму набор фужеров, хотя, подозреваю, он тут же соорудит из них какое-нибудь очередное устройство.) – По нашим временам, Фима, – назидательно продолжал я, – умные слова лучше употреблять пореже. Придумал: ундина! Ты б еще сильфидой ее…
Чокнулись мензурками, отпили до первого деления, когда дверной сигнал сыграл первые такты «Марша энтузиастов». Лицо моего друга сделалось несчастным. Стоило слухам о гениальности Ефима стать достоянием широкой публики, горести его скроены на один лад и связаны в основном с визитерами.
– Сиди, сам открою, – буркнул я и встал. Следует сказать, что мне уже не раз доводилось выставлять из этой квартиры городских сумасшедших, жаждущих встречи с ее владельцем. Впрочем, за дверью мог оказаться и участковый. Но не корреспонденты – эти назначают встречу заранее.
Вышел в прихожую, открыл. На коврике для вытирания ног стоял некто бритоголовый с вдохновенным лицом и решительным взглядом. Выправка – гвардейская.
– Мне нужно попасть на прием к товарищу Сталину, – известил он с порога.
– Его сейчас нет, – сказал я. – Что передать?
Бритоголовый моргнул, уставился.
– Кому? – ошалело переспросил он.
– Товарищу Сталину. Вы точно не ошиблись квартирой?
– Я… э-э… – Вдохновения в лице поубавилось. Как и решительности во взгляде. Да и выправку трудно уже было назвать гвардейской. – Ефим Григорьевич Голокост… здесь живет?
Вопрос был задан чуть ли не испуганно.
– Здесь, – подтвердил я. – Но в данный момент он занят.
– А когда освободится?
– Да впусти ты его, – послышался из комнаты расстроенный голос Голокоста. – Все равно ведь не отвяжется…
* * *
К тому времени, когда я провел гостя в скромные Ефимовы апартаменты, стол уже был пуст и даже слегка протерт. Вскрытая бутылка, обе мензурки и тарелочка с нарезанным сыром таились теперь, надо полагать, за мутным стеклом серванта.
А пришедший и впрямь оказался привязчив.
– Вам что, за державу не обидно? – напирал он. – За историю ее не обидно? Странный вы человек…
– Нет, ну обидно, конечно… – вынужден был согласиться Ефим. Вид у него был самый что ни на есть унылый. Все-таки напрасно не позволил он мне выдворить этого типа.
– Провести индустриализацию! Выиграть войну! – патетически восклицал тот. – Все это совершенно не требовало таких чудовищных жертв. Вы согласны со мной?
– Ну вам же русским языком объясняют, – не выдержав, вмешался я. – Проникновение в прошлое невозможно.
– Почему?
– Запрещено, – тоскливо объяснил Ефим.
– Кем запрещено? – взвился гость. – Кем, Ефим Григорьевич? Вы же сами доказали, что запрещать уже некому. Раз Бога нет, значит, все дозволено!
– Да я не про Бога – я про полицию.
Бритоголовый запнулся, зрачки расширились. Теперь внимание его было приковано к выразительному синячку под глазом Ефима. До Бога высоко, до Сталина далеко, а отделение полиции – тут, рядом, за углом.
– А-а… им-то зачем… запрещать?
– Да был уже случай, – расстроенно признался Голокост. – Попросили заглянуть в прошлое, а там такое наружу выплыло… Оно им надо?
А как, интересно, приключилось, что синячок у него именно под правым глазом? Ундина – левша?
И пришло мне почему-то на ум, что в древней Галилее левшами, наверное, были почти все поголовно. Не зря же сказал Иисус: «Если кто ударит тебя в правую щеку твою…» Да и апостол Петр, помнится, отсек мечом рабу Малху правое ухо, а не левое…
Бог знает, что иногда взбредет в голову.
– Даже если бы разрешили! – с досадой бросил я. – Ну вот отправил вас, допустим, Ефим Григорьевич в какой-нибудь, я не знаю, тридцать седьмой. И что?.. Кстати, если не секрет, зачем вам вообще понадобилось лезть на прием к товарищу Сталину?
Зря я это спросил. Лицо посетителя вновь стало вдохновенным, взгляд – решительным, а выправка – гвардейской.
– Думаю, вы не станете возражать, – несколько надменно изронил он, – что Иосиф Виссарионович был бы идеальным руководителем. Если бы не одна его ошибка!
– Какая?
Гость опешил.
– Что значит какая? – возмутился он. – Репрессии, разумеется! Вся эта его теория усиления классовой борьбы. Все эти призывы повысить революционную бдительность. Отсюда ГУЛАГ. Отсюда ослабленность командного состава Красной Армии и, как следствие, катастрофа
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
Гость Татьяна05 июль 08:35 Спасибо. Очень интересно ... В плену Гора - Мария Зайцева
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова
-
Гость Алина30 июнь 09:45 Книга интересная, как и большинство произведений Н. Свечина ( все не читала).. Не понравилось начало: Зачем постоянно... Мертвый остров - Николай Свечин