Часовые времени - Дмитрий Валерьевич Политов

бойцов. Они несли на носилках какого-то человека, укрытого длиннополой красноармейской шинелью почти с головой. Рядом суетился пожилой толстячок в смешных круглых очках-«велосипедах».

- Осторожнее! – просил он. – Прошу вас, товарищи, осторожнее! Он очень слаб. Да не дергайте так сильно! – Увидев Владимира Афанасьевича, он просветлел лицом и призывно замахал руками: - Товарищ Седов, мы здесь! Жив он, жив! Потрепали изрядно, но прогноз вполне благоприятный, не волнуйтесь. Подлатаем и будет как новенький. Нам бы в больницу сейчас, а?

Владимир Афанасьевич порывисто шагнул к носилкам, отмахнувшись на ходу от врача:

- Потом, все потом! И больница будет, и лекарства, какие захотите, но сейчас нам с ним необходимо перекинуться парой слов. Это не обсуждается! – громыхнул он металлом в голосе, заметив, что доктор возмущенно всплеснул руками и явно вознамерился протестовать. – Поставьте носилки на травку и отойдите все. – Дождался, пока его распоряжение будет исполнено и повернулся к Белугину: - Сержант, ко мне!

Алексей встрепенулся. Он честно все это время пытался разглядеть раненого, но с его места видно было не очень. Да и шинель мешала. Услышав приказ Седова, он рванулся вперед. Опустился на колено возле носилок и вгляделся. Да уж, постарался кто-то на славу! Лицо неведомого коллеги выглядело, мягко говоря, непрезентабельно: множество синяков, кровоподтеков, ссадин, перебитый нос, разбитые губы – красавцем его явно не назовешь.

- Не узнаешь? – тихо спросил Владимир Афанасьевич, присев на корточки рядом.

Белугин нахмурился. Несмотря на следы многочисленных побоев, в облике пострадавшего проскальзывало нечто знакомое.

- Видел, кажется, - неуверенно ответил он. – Но вот где, сразу и не соображу, на ум ничего не идет.

При первых звуках его голоса человек на носилках пошевелился. Ресницы его дрогнули, он с видимым усилием попытался открыть глаза. Алексей встрепенулся и наклонился пониже, стараясь поймать взгляд неизвестного – не зря же классик сказанул когда-то, что, дескать, «глаза – это зеркало души» - вот и попытаемся рассмотреть эту самую душу, вдруг поможет в узнавании?

Господи, сколько муки и боли! Да уж, с лихвой получил коллега, на двоих – троих точно хватило бы. А глаза… какие знакомые глаза… Неужели?!!

- При… - распухшие губы разомкнулись. – При…вет… Лешик!

Белугин отшатнулся. Нащупал на ставшем вдруг тугим воротнике пуговицы, с силой рванул их, чтобы воздух попал в горло, сглотнул тугой комок, а потом медленно, боясь поверить в свои слова, ответил:

- Здравствуй… Ежик!

Алексей и Евгений. 1942

Седов не пристрелил их, получив желаемое, как втайне опасался Алексей. Узнав, где спрятаны документы, он немедленно рванул обратно в Москву в сопровождении своих бойцов вершить историю. Но перед тем как уехать, отдал соответствующие распоряжения и Евгения со всеми предосторожностями отвезли в закрытый подмосковный санаторий для высшего партийного руководства. Алексей уехал вместе с братом. Он до сих пор не мог поверить, что отчаянный смельчак, подставившийся нарочно заговорщикам, это Женька.

Несколько дней он провел в мучительном ожидании, потому что врачи колдовали над его старшим братом, который был очень плох после перенесенных пыток и побоев. Но, в конце концов, кризис миновал, состояние больного признали вполне удовлетворительным и Алексею разрешили его навестить. Вот тогда между братьями и состоялся важный разговор.

- …Нашумели мы в той гостинице изрядно, - Евгений невесело улыбнулся и тут же зашипел от боли. Раны на его лице подживали хорошо, но все-таки причиняли массу неудобств. – Черт, больно-то как! Да, о чем это я? Ах да, гостиница. В общем, понимаешь, там вопрос стоял остро и выбирать не приходилось: либо я его сумею задержать и ребята смогут уйти, либо он их догонит и тогда уйдет уже он. Причем с концами. Иди после, ищи ветра в чистом поле!

- И ты начал убивать всех, кто мешал тебе выполнить задачу, - понимающе кивнул Алексей.

- Да, - просто ответил старший брат. – Всех, кто вставал у меня на пути или случайно подворачивался под руку. Некогда там было сортировать их. Увидел мелькнувшую тень – выстрелил, заметил кого-то прячущегося – снова пальнул. Думаешь, Махров себя иначе вел? Ничего подобного, тоже шмалял направо и налево!

- Кстати, ты мне так и не объяснил толком, кто же это такой?

- Сам-то как мыслишь?

Алексей задумался. Было у него несколько версий насчет того загадочного старика, что, как оказалось, так хорошо известен его брату. И, ни много, ни мало, явился ключевым звеном в цепи многих событий, произошедших в этом и без того беспокойном времени.

- А ты молодец, повзрослел, - сказал одобрительно Евгений. – Раньше непременно вывалил бы целый ворох предположений, а сейчас молчишь, в голове прокручиваешь, выбираешь наиболее интересное. Растешь!

- Ладно тебе, - смущенно улыбнулся Алексей. – На самом деле я уже голову сломал, пытаясь понять, что к чему – мне ведь никто не говорил, что Махров Службе еще с тех пор известен.

- С чего ты взял? В Службе о нем до сих пор практически никто ничего толком не знает.

- Как это? – не поверил Алексей. – И поиск ничего не дал?

- Представь себе, - Евгений потянулся к стакану воды, стоявшему на тумбочке возле кровати. Сделал несколько глотков и довольно крякнул. – Хотя искали его наши самые лучшие специалисты. Тщательно искали, работали на совесть и практически безрезультатно. Порой такое ощущение складывалось, что он в шапке-невидимке по земле ходит. Так, смутные слухи, отрывочные картинки, не более. Нет, легальный период его жизни, когда он в железнодорожном ведомстве засветился, прокачали от и до. Но это все мишура, туман. Можно только догадываться, чем он на самом деле там занимался. Кто считает, что готовил революцию «сверху», а кто – мол, наоборот, базу для наиболее радикальных кругов. Умелый гад, любое свое телодвижение так обставлял, что до второго пришествия можно анализировать. Кажется, что вот, все понятно, а приглядишься – это лишь первый слой, а под ним еще несколько проглядывают. Одно совершенно точно: он не из наших!

- Да ладно! Неужели…

- Именно так, братишка, - Евгений невесело улыбнулся. – Но, сам понимаешь, это большой секрет. Собственно, только благодаря данному обстоятельству меня тогда аккуратно из-под трибунала выдернули. Звездочку с погон смахнули,