Быстрее империй (Тихоокеанская сага-2) - Сергей Фомичев

тысячи рублей. Можете взять товаром, если будет место на второй шхуне. Если не будет места, товар можно оставить у приказчиков. А как только доберетесь сюда, сразу же получите новую шхуну.

— А если продадим обе?

— Значит получите вдвое больше. А вернетесь на любом попутном корабле. Благо у нас теперь их будет становиться всё больше и больше. Так что не бойтесь, без работы не останетесь.

Одной только торговлей дело не ограничивалось. Мы продолжали отправлять корабли в устья рек для сооружения новых факторий и снабжения старых. Вместе с приказчиками отправлялись «геологические» партии для розыска самородной меди и железной руды. Тропинина интересовала сера и ртуть. Нам также требовалось знать, где имеются запасы глины, извести и прочих нерудных материалов, годящихся на строительство.

Изыскания предпринимались скорее на удачу, так как никакими специальными знаниями наши люди не обладали. Они ещё имели представление о том, как выглядит самородная медь, некоторые даже видели куски породы, добытые Басовым и другими промышленниками на острове Медном. А вот железную руду пришлось описывать на словах с тех образцов, что мне удалось посмотреть в Выксе, и с того, что смог вспомнить Тропинин из своих телевизионных сеансов.

— Ищите по берегам болот, старых озёр, — наставлял он. — В поймах рек, особенно с бурой водой. Ищите твердую руду под слоем наносов. Если сомневаетесь, то берите немного на пробу и везите сюда. Но записывайте, откуда что взяли.

Одну из партий мы отправили в Калифорнию на розыски соли. Дело осложнялось тем, что южная часть этой территории осталась за испанцами, а именно там находились солёные озера и пустыни, что способствовали природному выпариванию продукта. Поэтому нашим поисковикам предстояло отправиться вглубь континента, к горам Сьерра-Невада, поближе к Большому Бассейну.

Большой Бассейн не укладывался в мой принцип разделения территорий по водоразделам. На него в будущем могли претендовать как мы, так и пионеры, пришедшие с востока. Соль показалась мне отличным поводом, чтобы проникнуть туда заранее и застолбить место.

— А если удастся найти хорошую залежь, то можно и по охотской каторге удар нанести. — пояснил я Тропинину. — Теоретически в Калифорнии полно соли, которую легче и дешевле добывать, нежели выпаривать морскую. А чтобы не подставлять Данилу, мы наладим поставки прямо властям. По каким-нибудь смешным ценам. Рубля в три за пуд, например. Возможно даже договоримся, чтобы они одолжили нам каторжан якобы для добычи.

Таков был план. И особенно мне нравилось в нём то, что соль будет настоящим калифорнийским товаром, а не фикцией, прикрывающей мои поставки. Ну а если не найдём соль в Калифорнии, останется путь по Змеиной реке к Большому солёному озеру. Уж на его-то берегах соль должна быть? В конце концов, и торговлю с испанцами наладить можно.

Лишь золото я пока решил придержать на черный день, точно заветную кубышку. Его-то мы как раз знали где искать. И знали, как добывать. Про золотые лихорадки, половина которых приходилась как раз на наши территории, писали и снимали фильмы гораздо чаще, чем про добычу меди или чего-то ещё.

Но обнаружение золота неизбежно привлечет внимание Империи (а то и нескольких империй сразу), а также приведет к притоку большого числа авантюристов, которых мы пока не можем переварить.

До поры я собирался заниматься этим делом тайно, вовлекая минимум самых доверенных людей. Получится разжиться золотым запасом — хорошо. Нет? Пусть лежит и ждёт своего времени. Когда мы будем готовы к притоку тысяч авантюристов, когда будем в силах дать укорот собственной империи, тогда и запустим процесс. И получим отличный толчок для развития.

Пришло время нанести визит и мятежному генералу. Эта миссия требовала особой деликатности. Сам я посещать Гавайские острова пока не спешил. Был велик риск потеряться в море или погибнуть на суше. Я-то знал, чем закончит капитан Кук. Но и отправлять к столь амбициозному человеку малограмотного морехода было бы неправильно. Тут требовался человек, который мог бы и светский разговор вести и от дикарей отбиться при случае.

Наиболее образованным из наших капитанов был Ясютин, но его кандидатуру я отмёл сразу. Лишаться единственного преподавателя и директора училища на целый сезон мы позволить себе не могли. Пришлось собирать одного человека из нескольких.

Я кинул клич и объявил повышенный гонорар за рейс в неизвестность. Большую часть пути кораблям предстояло идти по открытому морю, где нельзя сверить местоположение с берегом и нельзя рассчитывать на спасение случись какая беда.

Добровольцем вызвался Яшка. Как ни странно он вполне подходил на роль посланца. Хотя Яшка и провёл всю жизнь на фронтире, традиции потомственной мореходной семьи, соперничество с ветеранами и наше с Тропининым влияние заставили его заняться образованием ещё в подростковом возрасте. Он много читал, ещё больше слушал. И что важно, умел намотать услышанное на ус даже тогда, когда усов у мальчишки ещё не было.

В пару к нему я отобрал из добровольцев молодого выпускника мореходки Ныркова. Софрон Нырков был креолом, рождённым камчадалкой от русского промышленника. Он с малых лет занялся отцовым промыслом, однако, море его привлекало куда больше охоты на зверя. Софрон понемногу перенимал науку у Кривова, а когда открылось училище сразу же упросил взять его на третий курс.

В качестве политического представителя и возможного руководителя нашей миссии, на Гавайские острова отправился Свешников — одного из лучших помощников Комкова, а переводчиком и исследователем туземных нравов, как водится, назначили Анчо.

— Разыщите Беньовского, поднесите от меня табак, чай, вино, книги, европейские газеты, — сказал я. — Но с достоинством поднесите. Это первое. Второе. Поспрашивайте среди его людей, а там и камчатских немало, всяких специалистов, ну то есть мастеров, людей ведающих. Всех зовите сюда. Хорошо если есть доктора, штурманы, горные рабочие, механики. Всем работу найдем. И деньгами не обидим. Расскажете им, как у нас тут всё устроено. Про город, про фабрики, про корабли. Если сможете, обменяйте одну шхуну на какой-нибудь местный товар. Можно у русских или туземцев, как уж получится. Там должно расти сандаловое дерево, всевозможные ягоды и фрукты. Можете прихватить и саженцы, попробуем посадить здесь. Вообще присмотритесь, что там можно покупать, на что менять? С кем торговать, кого опасаться?

Я рассудил, что если мятежнику надоело сидение на островах, а старый корабль пришёл в негодность, то шхуна станет хорошим средством вернуться в Европу. При этом я надеялся, что большинство людей решит остаться или перебраться к нам в Викторию. Если же Беньовского на островах не окажется, то посланцам следовало осторожно наладить контакты с канаками.

— Но будьте осторожны, — предостерег я. — Спину прикрывайте друг другу и мушкеты наготове держите. Тамошние ребята с удовольствием попробуют вашу печень.

Яшка фыркнул, остальные кивнули и корабли отправились в путь.

* * *

Чтобы расширить рынок и наши возможности, Тропинин время от времени выпускал на пробу разнообразные модификации. Для начала он доработал первые опытные шхуны. Тихоходную «Олимпию» мы передали для экзерциций курсантов мореходного училища, устроив в ней что-то вроде учебных классов, а «Виктория» превратилась в почтово-курьерский корабль. Высокая скорость позволяла ему оборачиваться до Охотска и обратно дважды в год. С коротким заходом во все основные порты.

Правда собственно почты поначалу едва набиралась на одну небольшую сумку. Помимо распоряжений приказчикам и отчётов в первых рейсах отправилось несколько деловых записок Бичевина и частных писем зверобоев к родственникам, оставленным на Камчатке. У нас и писать-то толком умели немногие. Но это дело наживное. Была бы предложена услуга. А пока грамотные помогали неграмотным, и я это дело всецело пропагандировала, так как в большинстве писем парни звали родственником сюда. Кроме писем и посылок «Виктория» возила всевозможных порученцев. Для перевозки людей Березин с Чекмазовым отгородили в кормовой части трюма место под дюжину приличных кают. Правда вместо иллюминаторов их обитателям приходилось довольствоваться световыми лючками в палубе, которые наглухо задраивались во время шторма.

Одну шхуну мастера снабдили небольшим люком в корме на уровне ватерлинии, что значительно уменьшило надежность конструкции, но зато позволяло принимать с поверхности воды тяжёлые брёвна. Переоборудованному лесовозу предстояло доставлять материал с континента. В устье Стольной рядом с факторией уже возник небольшой городок лесорубов и сплавщиков.

До сих пор