Волшебство для короля - Дэниел Худ

Однако людей на улицах было немного, встречные мельком оглядывали отряд и опускали головы, торопясь по своим делам. Слухи о ночных арестах и о том, что обряд очищения не помог королю, разошлись по столице, ее жителей охватила апатия.

У пристани ожидала королевская барка. Гребцы налегли на весла, суденышко полетело вниз по Монаршей — к причальной площадке Парящей Лестницы. Пятачок был на удивление пуст. Желающих спуститься в Беллоу-сити не набиралось и дюжины. Четверо миротворцев покосились на гололобого господина, сопровождаемого почетным эскортом, потом стали приглядываться к нему. Офицер-гвардеец достал из кармана внушительного вида бумагу и отвел караульных в сторонку. Те изучили предъявленный документ и успокоились. Офицер вернулся к отряду, самодовольно покусывая усы.

Лайам пожал плечами и решил придержать свое любопытство. Что бы там ни было понаписано — не все ли равно?

Гвардейцы проводили его к пирсу, где стояло «Солнце коммерции», и, отсалютовав, удалились. Моряки всполошились. Когда Лайам поднялся на борт, его окружила толпа.

— Квестор, где же вы пропадали?

— Почему нас не пускают на берег?

— Почему на наше судно наложен арест? — Лайам соврал, что ему и самому это невдомек и что дело, скорее всего, в неразберихе, творящейся на таможне. Капитану с глазу на глаз он сказал почти то же самое.

— Я и вправду не знаю, почему нас прижали, капитан Матюрен. В верхнем Торквее сейчас неспокойно. Видимо, поначалу кто-то что-то напутал, а потом в этой путанице все же разобрались.

Капитан бросил взгляд на обритую голову квестора, на бледные молнии, пересекающие его лоб.

— М-да, — сказал он. — Я понимаю. Поговаривают, что наверху не очень-то хорошо. Какие-то драки, убийства, поджоги… Я понимаю. И по-прежнему готов вам служить.

В глазах его читался вопрос, но Лайам не дрогнул. Что-что, а такие взгляды выдерживать он умел. Капитан Матюрен покашлял в кулак.

— Как скажете, квестор. Дать команду к отходу?

— Нет, — сказал Лайам. — У меня тут еще есть дела.

Матросы, засидевшиеся на судне, охотно кинулись выполнять его поручения. Самого шустрого Лайам отправил разменять кредитные векселя, хранившиеся в капитанской, окованной железом укладке, а когда тот вернулся, принялся рассылать остальных. Кого — с покаянными письмами, кого — с деньгами, кого (в большинстве случаев) — и с тем и с другим. Адреса были самые разные: баня в Беллоу-сити, гостиница «Трезвомыслие» в верхнем Торквее, корабль «Тигр» из Каэр-Урдоха в порту. Потом три святилища (маленький храм Повелителя Бурь тоже не был забыт), потом коллегия Благоденствия («Обалденствия») Башенного распадка…

В сумерках, когда последний посыльный взбежал по сходням на палубу, капитан Матюрен подошел к своему пассажиру.

— Что, квестор, с рассветом уходим?

— Я не совсем уверен в том, капитан. — Старый морской волк был явно разочарован, однако вежливо улыбнулся и ушел к себе. Фануил, слетев с мачты, уселся подле хозяина.

«Мастер, чего ты ждешь?»

Лайам ответил. Дракончик склонил голову набок.

«Это необходимо?»

— Пожалуй, нет, — поразмыслив, откликнулся Лайам. — Но, по крайней мере, мы первыми принесем эту весть в Южный Тир.

«Как неудачно, что Панацея не помогла!»

Лайам лишь усмехнулся.

«Вот-вот, неудачно! Лучше не скажешь. Это именно так!»

«Ты ведь не виноват. Ты сделал, что мог».

Лайам почесал рептилии спинку.

«Я знаю. Ты тоже».

Он долго стоял у борта, глядя, как в быстро темнеющем небе загораются первые звезды, потом сбежал вниз по трапу и залез в свой гамак.

Ранним утром он опять поднялся на палубу — колокола били шесть. Капитан Матюрен уже прогуливался вдоль борта и словно бы его поджидал.

— Квестор, мне очень не хочется вам докучать, но ребята обеспокоены. В этом проклятом городе им все обрыдло. Когда станет ясно, скоро ли мы отвалим?

Лайам рассеянно оглядел соседние корабли, потом перевел взгляд на водопад, на утесы.

— Думаю, нам недолго ждать, капитан. Не более суток.

Матюрен помрачнел, однако же промолчал.

Но ждать не пришлось. В ту же минуту до них долетел слабый трезвон верхних столичных колоколов. Потом ударили звонницы Беллоу-сити. Звон все ширился и нарастал — унылый, беспорядочный, бесконечный. Фануил, выбравшись из каюты, толкнул острой мордочкой хозяина в ногу.

«Мастер, это и есть тот самый сигнал?»

«Думаю, да».

Лайам помедлил какое-то время, потом обернулся и крикнул:

— Капитан Матюрен, прикажите поднять паруса! Мы можем отчалить, если у вас все готово.

Моряков понукать не пришлось — все врассыпную бросились к такелажу. Позже, когда им объяснят, что случилось, многие разрыдаются, не стыдясь своих слез. Пока же над палубой «Солнца коммерции» звучала веселая ругань, а само видавшее виды суденышко, щеголевато виляя кормой, шло к выходу из окруженной скалами гавани, сопровождаемое немолчным набатом, сообщающим обитателям древней столицы о том, что король Никанор IV скончался.