Охота за "Красным Февралем" - Владлен Борисович Багрянцев

— Я займусь носом, — добавил Османи. — Что же касается тебя, — он покосился в сторону Фамке, — то даже не предлагаю участвовать.

— И совершенно напрасно, — обиделась Фамке. — Я концы принимала, когда ты еще пешком под стол ходил!..

Капитан Османи не дослушал.

«Праведный Царь Соломон» и «Красный Февраль» довольно плавно соприкоснулись бортами, благо 1-балльное волнение позволяло; а затем с корабля на корабль были перекинуты с полдюжины трапов, штормтрапов и полутрапов, по которым хлынула целая орда стигийских морских пехотинцев. Как и в прошлый раз — всего несколько дней назад! — во главе абордажной команды стоял капитан «Соломона» собственной персоной, только на сей раз совсем другой.

— А где мой старый друг старший капитан Зинджибари? — осмелился поинтересоваться Мохаммед Османи, когда его товарищи и недобрая половина незванных гостей собрались на носу подлодки. — Мы так славно поладили в прошлый раз…

— Отстутствует, — отрезал Миттельман. — Сегодня «Соломоном» командую я. И нет, вы с ним не «поладили». Капитан Зинджибари провел досмотр вашего корабля на законных основаниях и позволил зайти в наш нейтральный порт для отдыха и ремонта…

— Вот именно, «на законных основаниях», — перебил его командир «Красного Февраля». — Зинджибари имел полное на то право, поскольку мы собирались войти в гавань, которая принадлежит Стигийской Империи. А где мы сейчас? Мне остается только повторить — на каком основании вы смеете задерживать военный корабль Сферы в нейтральных водах?!

— На том основании, что у меня есть основания полагать, что вы не те, за кого себя выдаете, — на одном дыхании выпалил Миттельман. — Это не военный корабль Сферы, а пиратское судно неизвестной принадлежности.

— Командир! — прокричал один из морских пехотинцев, успевших взобраться на ходовую рубку. — Здесь открытый люк!

— Прекрасно, — кивнул капитан «Соломона». — Не придется ничего взламывать или возиться с горелкой. Сержант! Вы знаете, что делать! Обычные меры предосторожности!

Морской пехотинец кивнул, взял автомат на изготовку и нырнул в люк. За ним последовал еще десяток бойцов.

— Я буду протестовать, — угрюмо проговорил Османи. — Вам придется за этот ответить. Вся мощь Сферы обрушится на…

— Не сомневаюсь, — вежливо кивнул Миттельман. — Вся мощь. Полагаю, нам придется сражаться в тени — вы ведь это собирались сказать?

— Отнюдь, — растерялся Османи. — Это ваша реплика…

В этот момент на вершине ходовой рубки снова показался один из морских пехотинцев; перегнулся через поручни и его вырвало прямо на корпус субмарины. Двое его товарищей, стоявшие под рубкой, едва успели отскочить в сторону; при этом один из них едва не упал за борт.

— Мааta osse, yamizdауеn batакhat!!! — крикнули они в унисон. — Ishtagata legamrey?!

— Ahotkha mizdayyenet, — прохрипел несчастный солдатик. — Mephakhed, ghaitta czarich lirrod makorye shamlemata… Mirchacz dammim, blad… Esrym guphot lephakhott…

— Baimma shelkha? — удивился капитан Миттельман и повернулся к Османи и его сообщникам. — Знаете, что мой солдат только что рассказал?

— Что у него приступ морской болезни? — презрительно предположила Фамке. — Должна заметить, капитан, что состояние ваших вооруженных сил внушает самые серьезные опасения. Что будет, когда ваш корабль попадет в действительно серьезный шторм? Султан-Императору будет за вас стыдно!

Ашер Миттельман никак не прокомментировал ее слова, а вместо этого отдал короткую команду на своем варварском языке. Смысл этого приказа можно было легко понять без перевода, потому что несколько мгновений спустя Фамке ван дер Бумен, Мохаммед Османи и Куба Тоширо стояли перед капитаном «Соломона" на коленях — руки связаны за спиной, а к затылкам приставлены стволы карабинов и пистолетов. Миттельман бросил на пленников суровый взгляд, отдал еще несколько приказов и последовал за своими морскими пехотинцами в глубины «Красного Февраля». Вернулся нескоро, при этом заметно изменивший цвет лица — теперь оно было гораздо ближе к зеленому, что самым странным образом гармонировало с голубыми глазами и рыжими волосами капитана. Не такими рыжими, как у Фамке, конечно — тут ей не было равных. Приблизившись, командир «Соломона» внезапно извлек из кобуры личное оружие и принялся ходить вокруг пленников кругами, постукивая стволом револьвера по ладони.

— Так-так-так, — приговаривал он при этом, — и ведь расскажешь кому-то — не поверят! Если вообще позволят рассказать. Ведь наверняка все придется засекретить. Я последний раз такое видел — нет, даже не в кино, а в книге. Точно. «Потерпевшие кораблекрушение» Стивенсона. Того самого, который и «Остров Сокровищ» написал. Не приходилось читать?

— Приходилось, — тут же хихикнула старая добрая Фамке. — Но ни разу от начала до конца. Скучная книжка, если хотите знать мое мнение. А вот сцену резни в каюте капитана Трента раз двадцать перечитывала. Обожаю этот эпизод! Вот не поверите, так глубоко в душу запал… и так близко к сердцу… — Рыжая Ведьма неожиданно всхлипнула.

— Ну почему, — покачал головой Миттельман. — Охотно верю. Особенно после того, что я только что увидел…

— А что вы такого увидели, капитан? — снова заговорил Османи. — Это наша подводная лодка! На нее напали неизвестные морские разбойники, а мы всего лишь оборонялись! На нашем месте вы поступили бы точно так же! Мало того, что мы потеряли почти весь экипаж, еще и эти ваши странные подозрения… Постойте! Уж не были ли эти пираты вашими сообщниками?! И теперь вы пришли закончить их грязную работу!!!

— Ваши странные подозрения, — эхом откликнулся капитан «Соломона». — Довольно складный рассказ, капитан Османи, в другом месте и в другое время я бы даже мог в него поверить. Если бы не она, — он кивнул на Фамке. — Кто она такая?

— Одна из моих офицеров, — буркнул Османи. — Или вас смущает ее пол? Разве в ваших вооруженных силах не служат женщины?

— Служат, конечно служат, — кивнул Миттельман, — но ни одна из них не носит имя Фамке ван дер Бумен. Да, я знаю, кто вы такая. Фамке ван дер Бумен — офицер Сферы?! И как давно?! Ха-ха-ха! Вот в это действительно никто не поверит!

— Что значит «как давно»?! — возмутился Мохаммед. — С тех пор, как наше правительство объявило очередную амнистию! Народная власть умеет прощать своих врагов, которые осознали свои ошибки, разоружились и раскаялись! Не то что вы, прогнившие империалисты — все, что вы умеете, так это сеять ненависть и террор. Но берегитесь, ибо наступит день, когда эти семена дадут всходы и чаша терпения угнетенных народов всего мира переполнится!..

Капитан Миттельман слушал эту речь с постепенно отпадающей челюстью, а капитан Османи мог гордиться собой. Хоть какая-то польза от сотен митингов и партийных собраний, которые ему пришлось посетить за годы службы в рядах Вооруженных Сил Сферы!

Хм. Польза? Еще неизвестно, будет ли польза. На