Иной мир. Дорога домой - Никита Эдуардович Шарипов

– Не понимаю… – забормотала спутница. – Вы не можете этого знать…

– Да, не могу, но знаю. Могу сказать про родинку на правой…

– Не надо! Не знаю, откуда вы обо мне всё это знаете, но прошу, не надо продолжать, потому что мне становится страшно. Вы хотите знать, как давно я в этом мире, и я отвечаю на ваш вопрос: мне было двадцать пять, когда наша группа угодила в портал. Мы возвращались с экспедиции, надо было пройти реку по упавшему дереву, я оступилась и подвернула ногу. Если бы не задержка, то ничего этого не…

– Экспедиция была на Алтае, верно? Седьмого августа в портал попали? Пешком вряд ли бы получилось, группа была слишком большой, на автобусе влетели…

– Да, на Алтае… – Юля смотрела на меня словно на что-то диковинное, нереальное. – Да, это было седьмое августа…

– Удивителен мир, – начал бормотать я. – И ещё удивительнее случайность, если это всё правда, а не спланированная заранее ложь. Случайность, о которой я даже не догадывался. И ты, Юля, о ней тоже никогда бы не подумала. Ты в этом мире из-за меня, могу сказать это не боясь, потому что так оно и есть. Будь я там, с тобой, никто бы из группы не оказался по ту сторону портала. Не оказался в этом мире. Их бы ждала немного другая участь, возможно даже более худшая. Ядерная война, тотальный геноцид…

– Я не понимаю вас, Никита. Хочу понять, но не понимаю. Вы пугаете меня, сильно пугаете. Остановите машину, я хочу пересесть!

Требование было выполнено, Юля пересела в Ленд Крузер 100, которым управляет Витя. Мои пассажиры, Андрюха и Саня, вновь вернулись. Лучше не стало, сделал лишь хуже. Все просят о привале, но я не вижу в нём нужды. Первая остановка на длительное время случится минимум перед закатом. Если кому-то придётся справлять малую нужду прямо в машине, то это не мои проблемы. Бутылки у всех есть…

Юля, такой короткий диалог, а так много всего прояснилось. Та экспедиция, я должен был состоять в ней, так было в первой моей жизни, которую считаю отправной точкой.

Там мы с Юлькой впервые познакомились, два молодых геолога, это была любовь с первого взгляда, обстоятельства посодействовали, романтика путешествия.

Прекрасно помню поваленное дерево, помогал перейти его, ногу Юля в той реальности не подвернула, группа не задержалась, портал остался без улова. Мы вернулись домой, все до единого, в целости и сохранности.

А потом была наша свадьба, рождение детей, счастливый папа Никита Ермаков…

А затем война, которую я в роли зрителя наблюдал на Эльбрусе. И сумел выжить вопреки всему, но не сумел найти свою семью, потому что от неё не осталось ничего, моя жена и дети сгорели в ядерном взрыве вместе с остальными жителями города…

Основа, если бы я знал сразу, что это всё сотворил не мой дед, Михаил Росс, а ты, то не оставил бы от тебя и твоих кораблей даже мокрого места. Нашёл бы способ, выжег всё к чертям. Если бы ради этого пришлось уничтожить эту планету, то не моргнул бы глазом, Таурана бы не стало!

Увы, но в моих рассуждениях слишком много «бы». Прошлое мне больше недоступно, есть только настоящее. За него и будем бороться…

* * *

– Ермак, они догнали нас, Макс их разглядел. – Андрюха сел рядом со мной на походный стул. Благодаря тому, что в команде у нас два грузовика, мы имеем в наличии много всего полезного, начиная от столов-стульев и заканчивая матрасами и хорошей едой, запаса которой должно хватить минимум на десять дней. Генератор, имеющийся в прицепе ГАЗ-66, молотит не прекращая, ведь две наших морозильных камеры забиты просто под завязку.

– Уже знаю, – сказал я. Стараюсь не думать о Юле, но не могу. Но хуже не это, а то, что моя голова так и норовит повернуться, глаза постоянно выискивают хорошо знакомый силуэт. Чувствую, что быстро это всё точно не закончится.

– Знаешь? А откуда? – Андрюха озадачился и начал в своей привычной манере массировать шею. – Макс, что ли, сказал? А когда успел? Он же это, с барагозами Зубаря…

– Охотиться ушёл… – закончил я. – И знаешь, весьма успешно охота прошла, если ты ещё не знаешь. Подстрелили зверя, вот только не скажу, какого, это мне пока неизвестно. Можешь сходить, убедишься сам, только не забудь про тепловизор, ведь он отлично показывает тех самых тварей, которых я ох как ненавижу.

– Да как, блин, как ты узнал про охоту? Выстрелов ведь не было слышно, и они не приходили. У тебя рация? Связь с Максом держишь? Ладно, не говори схожу туда, прямо сейчас схожу, всё сам узнаю. И да, про сколопендр знаю, их в этих краях как-то нехарактерно много, хоть истреблять начинай.

– Да, устроить геноцид сколопендрам не мешало бы. Когда-нибудь кто-нибудь этим точно займётся…

Боков ушёл, и я остался в одиночестве, что меня в принципе устраивает. Не прошло и пяти минут, как произошел первый инцидент с природой. Точнее, с её очень агрессивной фауной.

– Ах ты, сучка, ух я тебя сейчас укушу, ох как укушу! – кричала Раиса с противоположной стороны лагеря, а затем послышались пистолетные хлопки.

Всего выстрелов прозвучало ровно семнадцать. Всю обойму своего «Глок 17» в кого-то разрядила. Но и это, как оказалось, был не конец, спустя ещё секунды три послышались два мощных залпа из дробовика. Кому-то, надо полагать, не поздоровилось.

Оказалось, что из помпухи стрелял Зубарь, потому что именно он пришёл с висящим на плече турецким UTS-15 с той самой стороны. Усевшись на стул рядом со мной, он бросил своё помповое ружьё на стол и сказал:

– Первая сколопендра пожаловала. На ночь придётся выставлять серьёзный караул, иначе рискуем получить неизвестное количество паралитиков. Яд у этих тварей опасный, не многие после него возвращаются к прежней жизни.

– Вот ты и займёшься этим, – сказал я, как прежде занимаясь всё тем же, чтением книжки. – Думаю, что караул нужен уже сейчас, пусть парочка забирается на крыши Шишиг и наблюдает за окрестностями в тепловизоры. При обнаружении можно сразу и отстреливать, пулемёт для этого подойдёт просто прекрасно.

– Пулемёт? Ты про Утёс на крыше моего Шиши, что ли, говоришь?

– Ну да, про него, там ведь не Корд, я их не способен спутать. Или он у тебя, Зубарь, там чисто для красоты находится? Что, патронов нет? Могу одолжить, у меня их тысячи три, все имевшиеся в Светлом скупил.

Мой броневик «Iveco LMV», который купил в городе Светлом у самого богатого человека за почти в пять раз завышенную цену, как и ГАЗ-66 Зубаря имеет на крыше пулемётное гнездо с прилично толстым бронелистом. Разница лишь в том, что у меня Корд, а у него Утёс. А патрон у них, как известно, одинаковый.

– Патроны есть. Не так много, но пока не жалуюсь. – Зубарь схватил свой дробовик и сделал вид, что изучает его. Он уже не рад, что пришёл пообщаться, на другое рассчитывал. Ну нет у меня настроение одно и то же по десятому кругу обсуждать, что поделать-то?

– Патронов много не бывает, не мне тебе об этом говорить. В моей Ивеко сзади лежат три ящика, возьмите один, там ровно тысяча. Ещё вопросы будут?

– Нет, Ермак, никаких вопросов. – Зубарь встал и на секунду замешкался, хотел что-то мне сказать, но почему-то не осмелился, вместо этого пробормотал что-то невнятное и быстро ушёл. Вот и славно, можно продолжить чтение.

Книжка мне не нравилась, заставлял себя дочитывать её через силу и поэтому почти на каждой новой странице мысли уходили куда-то в сторону. Обычное явление, когда нет интереса, лично у меня именно так. И по этой причине я не заметил, как принялся обдумывать возможные варианты предстоящей разборки с похитителями людей.

Добровольная сдача в плен без каких-либо фокусов – это самый желанный вариант, на который вряд ли можно рассчитывать. Банда, даже если мы попросим максимально вежливо, вряд ли согласится вот так просто сложить оружие. Имея численное превосходство, они однозначно вступят с нами в бой. А это уже второй вариант и третий варианты, потому что