Ведьма и столичный инквизитор - Анна Кайзер

— Нет у меня мужика, — отмахнулась я, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.

— А инквизитор? — тут же впилась в меня взглядом Руша, ее глазки заблестели. — Тот, что к тебе частенько похаживает? Красивый такой, хмурый?

— Какой инквизитор? — я почувствовала, как кровь отливает от лица.

Баба Руша уперла руки в бока, осматривая меня с ног до головы.

— Ну, вот видишь! — она чуть ли не заплясала на месте от счастья, что оказалась права. — Я же говорила, с другой женщиной, с другой женщиной! Рыжей!

— Ну, давно, наверное, видели, — попыталась я выкрутиться.

Может, это было до меня? Хотя мысль о том, что у него был кто-то еще, здесь в Эдернии, странно кольнула ревностью.

— Сегодня! — отрезала Руша с торжеством. — Идет Гивельда, значит, а тут этот, инквизитор. С бабой рыжей. — Руша вся светилась от удовольствия, смакуя нарастающее раздражение в моем взгляде.

Мне совсем не нравилось то, что я слышала. Рыжая… Сердце заколотилось чаще.

— Ну, Гивельда, у нее же взгляд орлиный, со спины-то приметила, что не ты. Жопа маловата, — с прискорбием констатировала старуха. — Обогнала, взглянула – и правда не ты. На лицо-то она не шибко, но тебя получше.

Женщина сморщила нос.

— Вот и не поймешь этих мужчин. Ни лица, ни харизмы. А он на нее с обожанием так смотрит… а девка-то грубая такая – идите… — на лице Руши было написано куда более цветастое выражение, но внутренняя цензура заставила ее поправиться, — …идите по своим делам.

— Прошла любовь, да? Отзвенела страсть, — с фальшивым сочувствием продолжила бабка. — Ну, грудки там были внушительные. Понятно, почему отзвенела. С мужиком ласковей надо. Я бы тебя поучила, да ты меня вечно затыкаешь. — Руша уже собралась уходить, оставляя меня в полном ступоре, но я ее окликнула.

— А где видели-то?

— А у южных ворот. Уже не догонишь. — С какой-то старнной радостью добавила она и поплелась прочь, оставив меня наедине с леденящей душу догадкой.

Рыжая. Сам с ней шел. Хотя должен был встретиться со мной. Это могла быть только она. Лирея. Та самая ведьма, что раздавала проклятые амулеты. И теперь она взяла в оборот Эшфорда.

Мысль о том, что его несгибаемая воля может быть сломлена, что Блэкторн, как марионетка, пойдет за этой женщиной и может превратиться в очередное чудовище, заставила мое сердце похолодеть.

Эшфорд просто мужчина. Сильный, волевой, но всего лишь мужчина. Беззащитный перед такой магией. Если инквизитор пошел с ней, значит, чары уже подействовали. Что она с ним сделает?

Медлить было нельзя. Я бежала по улицам города, не замечая удивленных взглядов прохожих. Платье мешало двигаться, но страх за дорогого мне человека придавал сил. Дом. Мне нужно было домой. Только там я могла сделать поисковый амулет, чтобы найти Эшфорда.

Я никогда не бегала так быстро. Камни мостовой мелькали под ногами, ветер свистел в ушах. Улицы, а потом и лес по обеим сторонам дороги сливался в цветное пятно.

***

Дом встретил тишиной. Я бросилась к кровати, где мы лежали в обнимку с Эшем всего несколько ночей назад. Искала волос инквизитора. Нашла несколько на подушке, аккуратно собрала их дрожащими пальцами. Сердце бешено колотилось.

Завернула волос в кусочек кожаной ткани, достала тонкую серебряную иглу, прошептала заклинание поиска. Заговорила получившийся амулет шепотом, вкладывая всю свою силу и любовь.

«Найди Эша. Приведи меня к нему. Покажи, где он».

Амулет затрепетал в моих ладонях, потянув едва заметной нитью куда-то на юг, за город. Он работал.

Слава богиням!

Теперь нужно было поторапливаться. И тут я вспомнила! Эшфорд оставил своего вороного жеребца, Грома, у моего загона. Инквизитор тогда сказал, что конь будет ждать его здесь, а он сам сходит в город пешком. Я ворчала, что Берни, явно не в восторге от такого соседства, но сейчас была безмерно благодарна, что он настоял на своем.

Гром, увидев меня, а не хозяина, беспокойно зафыркал, забил копытом.

— Тихо, красавец, тихо, — заговорила я ласково, стараясь успокоить и его, и себя. — Мы поедем к твоему хозяину. Мы его спасем. Он сейчас как никогда нуждается в твоей помощи.

С трудом, подобрав юбку, я вскарабкалась на коня. Седло показалось невероятно высоким и неудобным. Гром вздыбился, не желая подчиняться чужой воле. Я вцепилась в гриву, стараясь не закричать от страха.

— Пожалуйста, — умоляла я его. — Эшфорд, твой хозяин, он в опасности. Мы должны помочь ему!

Конь, словно понял мои слова, о чем я толкую. Успокоился, фыркнул и понесся рысью по дороге, которую я ему указывала, повинуясь невидимому импульсу амулета.

Ездок из меня, честно говоря, не очень. Держалась изо всех сил, но на одном из поворотов Гром резко дернулся в сторону, и я, не удержав равновесия, слетела с него прямо в придорожную траву. Больно ударилась плечом. Замарала платье. Но ничего себе не сломала. И на том спасибо. Времени на слезы все равно не было.

Вскочила, отряхнулась. Дорогая альтамирская ткань теперь была в пыли и пятнах. Снова, кряхтя, забралась на Грома. Он терпеливо подождал, словно понимая мое отчаяние.

Мы скакали, пока амулет в моей руке не стал жечь пальцы, указывая на роскошный особняк, стоявший поодаль от дороги. И тогда я увидела их.

Они шли от дома. Эшфорд и Лирея.

А за их спинами из окон особняка уже вырывались языки пламени, озаряя вечерние сумерки зловещим заревом.

Сердце упало. Инквизитор шел за ней, как послушный щенок, его осанка, всегда такая прямая и гордая, теперь была сломленной, покорной. Его лицо было обращено к ней с выражением тупого обожания. Я спрыгнула с коня и бросилась вперед, перекрывая им дорогу.

— Лирея, — выдохнула, останавливаясь в нескольких шагах от ведьмы с моим мужчиной.

Девица остановилась, ее некрасивое лицо исказила ухмылка.

— А вот и наша местная целительница подоспела. Впрочем, не удивлена. Ты всегда как затычка в бочке. Но удивительно невнимательная. Я какое-то время за вами присматривала. Мило, как вы с инквизитором играете в любовь. Мило, но так глупо.

— Зачем? — спросила я, глядя прямо на нее, игнорируя Эшфорда, который смотрел сквозь меня, не видя. — Почему ты к нам привязалась? Что мы тебе сделали?

— Он, — ведьма кивнула на Эшфорда, — убийца моей матери. Косвенный, но убийца.

- Кто твоя мать? Я не знаю, о