Аут - Наталья Иртенина

– Поставь на место табуретку, дура!!

Бум.

Табуретка вломилась в стену и кусками осыпалась на пол.

– Ах так!!

– Да, так! И еще раз так!!

Бум. И снова мимо. Но это было уже чересчур.

– Пока не отопрешь ангар…

– Сдохнуть захотела на своей Луже?! – трубным гласом взревел толстяк, наливаясь кровью.

И осекся. Так и застыл – побагровевший, взмокший от ярости, с выпученными красными глазами.

– Повтори, что ты сказал? – уронив последнюю табуретку, потребовала Фейри.

– Я сказал, не пущу, – увильнул толстяк.

– А если вдвоем? – Она поменяла тактику.

– Нет. – Толстяк достал носовой платок и принялся утираться.

Фейри села на табуретку, опустила руки между колен. Глаза прищуренно глядели исподлобья – мрачно и презрительно.

– Боишься сдохнуть? – уточнила она.

Толстяк перестал вытираться, на миг замер, потом набрал побольше воздуху в грудь.

– ДА-А!!! – Рев получился оглушительнее даже предыдущего трубного гласа.

– Почему? – поморщившись, спросила девушка. – Что там будет?

– Пришествие Опекунов будет! – орал Камил, пускаясь во все тяжкие. Ему осточертело выслушивать ее вопли и уворачиваться от снарядов. Легче просто разъяснить девушке ситуацию.

– Откуда знаешь? – напряглась она.

– Откуда мне еще знать, если не из священного знания? – зло язвил толстяк.

Фейри сощурилась еще больше. Глаза стали как узкие щели, из-за которых целится снайпер.

– Ну-ну, и о чем там еще говорится?

Толстяк вздохнул и принялся плести околесицу:

– Горькая Лужа – это портал. Точка соприкосновения ложной реальности с истинной. Через это озеро в наш мир приходят Опекуны. Раз в полгода.

– Зачем? Что им нужно? – быстро спросила девушка.

– Они… забирают с собой тех, кто… сама догадайся кого… для своих опытов. Подопытные в живых не остаются.

Фейри распахнула глаза, озарившись догадкой.

– Это они – учредители ордена?

– Разумеется, – с усмешкой подхватил догадку толстяк. – Они не могут долго находится в нашей реальности и отлавливать по одному нужное им количество людей. Поэтому они просто запускают сюда кое-какую информацию, и дальше уже эта информация сама работает. Под видом священного знания ордена письменоносцев. И место собраний для ордена там особо оговорено. Им остается только отслеживать процесс. Вот так вот, дорогуша.

– Отслеживать, – нахмурясь, повторила Фейри. – С помощью слепого?

– Именно.

– И тебя? – Взгляд волчицы.

Толстяк понял, что заврался. Но отступать было некуда. Поэтому он смолчал. Девушка ответила за него.

– Я не видела на твоем теле священного… – Она запнулась. – Но ты знаешь намного больше, чем другие. Слишком много. Ты подосланный. Ты гнусный, старый, вонючий ЗАСРАНЕЦ!!! – Взвизгнув на последнем слове, она вскочила с табуретки, схватила ее за ножку и заняла оборонительную позицию в углу кухни.

Но толстяк не собирался на нее нападать. Он утомленно опустился на корточки и стал подбирать луковицы, лопнувшие и уцелевшие помидорины и редиску, складывая их на стол. Демонстрация миролюбия подействовала лишь частично. Фейри выпустила оружие, но из угла не вышла и смотрела по-прежнему зверем.

– Можешь называть меня кем и чем угодно, – разрешил толстяк. – Меня от этого меньше не станет. Я тебе, дуреха, жизнь спасаю, а ты тут позы раскорячиваешь. Я вашему убогому ордену ничего плохого не сделал. Наоборот даже. Одну глупую бабу напичкал сведениями и от смерти уберег.

– Чтобы два вонючих и гнусных козла могли ей попеременно вставлять в любое время суток, – злобилась она.

– Предпочитаешь отдаться на опыты? – пропыхтел толстяк, вытаскивая закатившиеся под стол овощи.

– Их надо предупредить, – отрывисто бросила Фейри. – Открой ангар.

Камил вылез из-под стола и посмотрел на нее как на сумасшедшую.

– Ну я же и говорю – совершенно глупая баба. Другая бы на твоем месте у меня на груди разрыдалась. – И заорал, топая ногами и размахивая рукой с пригоршней редиски: – Прекрати мне тут позы демонстрировать! Никуда я тебя не выпущу, дуру этакую. Дома сиди и крестиком вышивай!

Фейри покинула свой оборонительный угол, аккуратно раздавила ногой неподобранный томат, потом подошла почти вплотную к толстяку. И сказала, чеканя каждое слово:

– Загорать хочу, милый. Это мне можно?

Она была здоровая девка, выше его на полголовы, с крупными, мускулистыми руками. И хотя он был сильнее, ее непредсказуемость могла все же перевесить его силу. Поэтому он на всякий случай отошел от нее на два шага, подумал и, наконец, огласил свое решение:

– На крыше.

– Замечательно, милый.

– Пошли. – Он крепко ухватил ее за локоть и повел впереди себя.

– Мне нужно надеть купальник.

– Он тебе не понадобится, – угрюмо отказал Камил. На ходу стащил с кресла, стоявшего в коридоре, покрывало и вручил его девушке с лаконичным комментарием: – Лежанка.

Она громко фыркнула.

– Месть идиота.

– У меня нет уже времени с тобой возиться.

– Ну так не возись.

– Не дождешься.

На крышу надо было забираться по витой узкой лесенке, декоративно отделанной деревом. По-видимому, прежний хозяин дома любил проводить там время, иначе вряд ли бы стал так заботиться о красе лестницы. Но сама крыша давно уже пустовала и захламлялась лесным мусором. Когда они выбрались наверх, Фейри наморщила нос, поддела ногой сухую ветку, прошлась по лужицам, еще не высохшим после вчерашнего дождя, и брезгливо изрекла:

– Солярий, блин!

Бросила покрывало между лужами, скинула туфли, шорты и узенький топ, оставшись в одних трусиках.

– Их тоже снимай. – Толстяк показал на трусики.

– Да пошел ты. Купи себе искусственную дырку.

– Снимай, я сказал. Или идем обратно.

Резким движением она стянула трусики и бросила их в толстяка. Обритый лобок вызывающе уставился на него же.

– Ну? – сказала она.

– Загорай, – ответил Камил, с усилием отворачиваясь.

Он собрал в охапку ее одежду, прихватил туфли и направился к лесенке.

– Эй! – возмущенно крикнула она.

– Я запру все в твоей комнате.

– Коз-зел!

– Лучше просто скажи, что любишь меня.

– Меня тошнит от тебя!

Камил спустился вниз. Ничего, успокаивал он себя, перебесится и еще спасибо скажет. Еще прощения просить будет. Главное, чтобы не сбежала. Да куда она денется при заблокированных выходах из дома? Посреди безлюдного леса, без машины? Голой? Первый же встречный хомо с яйцами примет это за приглашение утащить даму в кустики. Ну и, наконец, с крыши прыгать – это надо девке последние мозги потерять, там не меньше семи метров высоты.