"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

Не успев испугаться своего вопроса, я внезапно почувствовал под собой жёсткий деревянный стул и вес собственного тела, всё вокруг начало обретать чёткие линии и осязаемую форму. Свет окончательно отступил, свернулся в несколько ярких шаров и уполз обратно на потолок, превратившись в яркие лампы над нашими головами. Подождите, но где я? Передо мной предстала просторная светлая комната с шероховатыми бледно-зелёными стенами, немного потёртыми и избитыми временем, в чьём матовом блеске отразилась вся давняя и благородная история данного места. С одной стороны зала находилась небольшая возвышенность, похожая на невысокую сцену в любительском театре, и длинная, во всю стену, белая пластиковая доска, исписанная чёрным маркером. С краю импровизированной сцены стояли старый потёртый деревянный стол, небольшой стульчик, а прямо по центру – кафедра для выступлений. Чем-то это разительно напоминало наш совещательный зал в башне Стражей, где я был совсем недавно, только здесь всё было как-то иначе: другой дух, другие люди и цели, а также смысл существования всего этого. Наш зал был призван создать рабочую атмосферу, породить собранность и определённый настрой у всех присутствующих, а эта комната вызывала совсем иные чувства, немного странные, давно забытые. Что-то очень радостное связывает меня с этим местом, чувство причастности к чему-то великому, счастье быть значимым, полезным, здесь я ощущал себя как дома. Необыкновенные эмоции переполняли меня, я вернулся туда, где всё началось, где я стал самим собой и моя мечта исполнилась. Я никогда не смогу его забыть.

Я попытался осмотреться, но не смог. Хотел повернуть голову, развернуться на месте, поднять хотя бы руку, но тело меня не слушалось, не подчинялось моим желаниям, оно жило своей жизнью. Я всё видел, слышал, ощущал, но не мог контролировать свои движения, я оказался безучастным наблюдателем, запертым внутри собственного тела. Я, или скорее моя оболочка, сидела прямо, строго смотря вперёд, никуда не поворачивалась, ни с кем не разговаривала, а только смотрела застывшим взглядом на сцену и как будто чего-то ждала. Я чувствовал, с каким нетерпением и предвкушением она ожидала какое-то очень важное для неё событие, то, чего она… я ждал уже долгое время, о чём мечтал бессонными ночами – и вот, наконец, оно должно свершиться.

Несмотря на тюремное заключение внутри собственного тела, мне удалось рассмотреть небольшую часть зала, окружавшего меня. От сцены передо мной начинались и уходили вглубь помещения три длинных ряда деревянных столов, они шли очень близко друг за другом, и каждый был занят одним человеком. На стенах часто встречались незатейливые бра, которые дополнительно освещали помещение и задавали более уютную обстановку для всех присутствующих. Тем более льняные зеленоватые плафоны, накинутые поверх торчащих из стены светильников, придавали этому месту особый, чарующий оттенок. Народу вокруг оказалось очень много: парни, девушки, все очень молоды, подвижны, с бурлящей в крови жизнью, они свободно раскинулись за своими столами и что-то живо обсуждали, смеялись, жарко спорили и даже ругались. Я сидел почти в самом начале среднего ряда столов, за вторым по счёту от сцены, и ни с кем не разговаривал, ни на кого не обращал внимания. В тот момент я был уверен, что ни для кого в этом зале не существую. Я старался быть максимально неприметным, сосредоточенным и тихим, тогда меня заботило лишь одно – исполнить свою мечту.

Позади меня послышался тонкий девичий смех, совсем ещё молодой, чистый и невинный, он так задорно звучал, как, наверное, больше никогда. После Отречения он изменился навсегда. Несомненно, я узнал его: это была Кира, но здесь она ещё совсем юная, не такая чёрствая. Мы столько времени провели вместе, что её голос я узнаю из миллиона других. Её смех снова прозвучал где-то в глубине зала, но я не мог повернуться, чтобы посмотреть на неё, моё альтер эго ещё не подозревало об её существовании и что его ждёт в будущем. Боже, только сейчас я понял, что не могу разглядеть людей в этом зале: я напрягал глаза, пытался сфокусироваться на одной точке, но стоило мне посмотреть в чьё-то лицо, как оно расплывалось, искажалось, а взгляд сам собой уходил в сторону, будто подчиняясь чей-то злой воле. Почему у них размыты лица? Что это значит?

Но я вспомнил это место и никогда бы не смог забыть. Столько приятных воспоминаний и надежд было связано с ним, столько событий, навсегда изменивших мою жизнь. Безусловно, это была она – школа Стражей. Я хорошо помню тот день, как будто это было вчера. Я пришёл в этот зал на свою первую лекцию, с нестерпимым желанием стать Стражем, и помню, с каким невероятным вожделением и трепетом ждал начала обучения. Тогда я больше ни о чём другом не мог думать. Меня выбрали из многих претендентов, признали способным, и я хотел стать самым лучшим, стать Палачом, ведь это элита Стражей, почётная должность, на которой можно сполна ощутить свою причастность к великим делам, стать защитником для всего народа Системы. Без сомнений, это был лучший день в моей жизни, и именно таким я его запомнил.

Но что я здесь делаю? Это сон? Или я умер и нахожусь в предсмертном бреду? Я слышал, когда человек умирает, перед его глазами проносится вся жизнь. Но почему моя жизнь началась отсюда, с первого дня в школе Стражей, а как же моё детство, взросление, мои родители? А-а-а, как же больно! Что со мной? Как только я пытаюсь вспомнить что-то о своём прошлом, о семье или о том, как попал в школу Стражей, мою голову сразу же пронзает раскалённой иглой, приходит адская, нестерпимая боль. Я хотел схватиться за голову, но не мог, моё тело продолжало жить своей жизнью, оно исполняло программу давно ушедших дней, продвигаясь по следам далёкого прошлого, и никогда не позволит свернуть с этой дороги. Моё прошлое оказалось под запретом, закрыто на тысячу замков. Моя семья, детские воспоминания и жизнь до школы были похоронены в угоду долгу, стёрты после процедуры Отречения, и любая попытка что-то вспомнить приводила к жгучей и невыносимой головной боли. Именно поэтому я не вижу лиц других учеников, они стёрты из моей памяти, забыты, выкинуты на обочину истории. Они неудачники, что не смогли пройти серьёзные испытания школы Стражей и оказались недостойны даже того, чтобы о них помнили. Хотя в этом мало удивительного по тому, что я увидел в тот день: их безалаберное и несерьёзное отношение