Сила слабых - Самат Айдосович Сейтимбетов

к облегчению Лошадкина. Присел на какую-то скамейку у берега Вильны, уставился на воды, осмысливая. Все было очень просто, в сущности, предстояли проблемы, и Земля исподволь готовилась к нам, выдвигала тех, кто себя показал. Не имело значения, курс Земли или не курс, войны и сражения ждали в будущем, и Штербул мог бы сказать об этом!

Неужели Лошадкин не понял бы этого?

Нет, продолжала развиваться мысль, добровольцы, сами сделавшие выбор, без мыслей о том, что нужно защищать Землю. Проклятье! Но ведь у него было еще время, да? Мысли снова смешались, начали сталкиваться, замелькали образы битв, нападений на планеты, освобождений, галактики в огне войны. Нет, нет, неужели Сильные допустили бы все это, зная, что над ними нависает Ысынгун?

Очистка огнем, выживание сильнейшего.

— На тебе лица нет, - заметил Руслан, когда Лошадкин добрался домой.

— Ты ведь знал, да?

— Что знал? Что у тебя нет лица?

— Что в галактике неспокойно. Поэтому и рвался туда, сражаться?

— Защищать Землю, остальное приложится, устанем отмахиваться.

— Что-то случилось? – подошел Огар.

— Как устроились? – переключился на него Михаил, не желая говорить о лицах и новостях галактики.

Только усугублять рану, с которой еще и ничего нельзя было сделать.

— Нормально, отвык немного, но пока все объяснял Морданне, сам все вспомнил. Ей, конечно, нелегко, без импланта-то!

— Неужели нельзя поставить внешнюю замену?

— Можно, мы и сами такими пользовались, - согласился Огар, почесывая мохнатую голову. – Но мы хоть знали, что такое сеть и прочие цифровые штуки, а Морданна не сталкивалась с ними.

Из этого вышел бы интересный эксперимент, впрочем, Земля и так их ставила, наверняка, вынужденно, пока занималась союзом систем. Импланты и управление современными вещами и оружием, такое сделало бы их помощниками посланцев богов там, дома.

— Но она держится, осваивает, не жалуется, - добавил Огар.

— Помогай ей и наблюдай, - сказал Лошадкин. – Возможно, этот опыт пригодится.

— Ты не первый в этом, - тут же указал Руслан.

— Вооружить тех, кто еще не вышел в космос, бросить пушечное мясо в бой, верю, - кивнул Лошадкин. – Но я не собираюсь использовать их, как мясо, просто.

Он покрутил рукой, не зная, как бы так правильно сформулировать крутившуюся мысль. Что технологии и прочее – это важно, но верность живых и их готовность выполнить задачу, бывают еще важнее. Что ДОРНу нужно будет боевое крыло, и одного отделения старых соратников тут будет недостаточно.

— Да можешь не объяснять, - отмахнулся Кайманов, - и так все ясно, ты не первый, говорю же.

— Земля таким не занимается, - возразил Огар. – В общие вооруженные силы союза берут только добровольцев.

— Так-то союза, - хмыкнул Руслан и замолчал.

Видел Лошадкина насквозь, а может просто насмотрелся всякого в галактике, куда так рвался.

— У нас ей будет полегче, - добавил Огар, - всякого современного меньше, единых систем, как на Земле и Энтонце, пока еще нет, меньше цифровое давление.

— Это хорошо, - согласился Лошадкин, - действуй, тебе виднее.

Что же касается потного вала всадников с бластерами в руках, то выход в космос открыл бы им глаза, что перед ними не посланники богов. Или все вокруг посланники и их нельзя убивать. Определенно, над этим вопросом следовало подумать, а может и упомянуть в лекции для «младых дипломатов». Да, в галактике всем было плевать, об этом говорилось еще тогда, когда обломок «Васко» врезался в планету, но не плевать было Земле.

— Покажи ей оружие, - добавил он, и его вдруг осенило.

Позвал Алатею и указал на Морданну.

— Она тоже пробивала себе дорогу наверх в патриархальном обществе. Не таком строгом, как у вас, но пробивалась, и тут оказалась среди чужих живых, посреди большого космоса. Добровольно, как и ты, но.

— Я помогу ей, - кивнула Алатея, - уже помогаю. Из нее выйдет отличный боец.

— Вот и хорошо, - обрадовался Лошадкин. – Действуем вместе и, как завершу дела здесь, вылетаем.

Глава 37

Увидев перед собой самых разнообразных живых, а также ощутив, что не меньшее их количество наблюдает через сеть, Лошадкин резко успокоился. Словно на Земле выступал, пропагандируя ДОРН.

— Меня попросили прочесть вам лекцию о дипломатии, возможно потому, что мы с вами похожи.

Он посмотрел на обладателей рогов, копыт, лап, каменной кожи, веток и прочего, и подумал, что разнообразие живых в союзе систем вполне отображало разнообразие цивилизаций всей галактики. Словно кто-то некогда засеял их разнообразной жизнью, возможно те самые Ушедшие, из-за секретов которых возникла такая буча в недавнем прошлом Михаила.

Или еще какие-нибудь вымершие живые, вроде тех метровых мышей с огромными ушами.

— Не внешне, конечно, но кто в наши дни смотрит на внешний вид? В то же время, пусть есть возможности сменить этот вид, изменить себя, вживить себе различной техники или измениться биологически, не все ими пользуются. Мы привыкаем к своим телам и не слишком рвемся их менять, возможно, это какой-то предохранительный механизм, встроенный в нас самой природой, чтобы менялись медленно, плавно, успевая привыкать к изменениям.

Он еще раз обвел всех взглядом, ощущая непонимание собравшихся. О да, они ждали, что он будет говорить о протоколах и уловках, дипломатических приемах и хитростях, но Лошадкин решил зайти с другого угла, хотя бы вначале.

— Мы с вами похожи, потому что еще недавно, буквально пять земных лет назад, я лежал замороженным бревном и не подозревал, какой мир наступил вокруг.

Раз ЭЭ началась недавно, а союз систем оказался и того моложе, то явно все живые вокруг еще помнили мир без Земли и энергония, ну, кто не успел сам его открыть – таких было большинство.

— Меня разморозили и разбудили, и я вдруг оказался посреди мира, о котором не знал ничего и даже не мечтал. Мир возможностей, от которого хотелось сбежать, так они ошеломляли и подавляли. Вещи, казавшиеся фантастикой в моей прежней жизни, тут стали обыденностью, и в этом мы похожи, ведь вы тоже сталкивались с таким ощущением.

Недоумение сменилось молчаливым пониманием, кивками, усмешками, взмахами конечностей в поддержку.

— Дипломатия с другими цивилизациями, да я в прежней своей жизни и не подозревал, что они есть!

Усиление понимания и одобрение ощущались прямо физически.