Двоеверие - Руслан Валерьевич Дружинин

наклонился к Дашутке. Она раскрыла глаза и секунду они в упор смотрели в лицо друг другу, тотчас он с жаром её поцеловал. Дарья обняла его, сжала за золотые кудри. Илья прижимался к ней ближе и ближе и стягивал с неё пальто. Всё было так, как ей хотелось. Нет, даже лучше! Всё было так, как она и мечтать не могла. Илья прижимался к ней, как к невесте, и ничего, ни скупая вера, ни чужая любовь, больше им не мешали. Но в тот же миг дверь в мастерскую с шумом раскрылась. На пороге стояла бледная от страха Тамара. Седые волосы няни выбились из-под платка, сам платок сполз на затылок, глаза вытаращились на Дарью с Ильёй. Поначалу она не могла выговорить ни слова, но затем с хрипом выдохнула.

– Ты что? Ты что делаешь, ирод! Пошёл прочь от неё, кобелина!

Она накинулась на Илью, оттолкнула его на штабеля деревянных брусков. Няня захлёбывалась от страха и силилась связать свою речь, но выходили одни только сиплые обрывки.

– Кровь дома… ножик! Прохожая подсказала… Дашенька, да как же это он, как он только осмелился!

– Томачка, милая, ты всё неправильно поняла! Не виноватый он! Не виноватый! – бормотала Дашутка. Илья тем временем встал. Лицо его перекосилось от злости, будто у него отобрали заслуженное. Тамара схватила Дашутку за руку и потащила к дверям.

– Дарья, не уходи! – закричал им вдогонку Илья.

Тамара успела вытолкнуть Дарью за дверь и попыталась захлопнуть её перед Ильёй, но он вмешался.

– Люди добрые, помогите, он пьяный! – завизжала Тамара. Из цеха подбежали рабочие. Илья так ударил, что дверь покосилась. Тамара закричала, заслоняя Дашутку собой и отталкивая подальше. Тотчас подоспели мастеровые, с руганью скрутили Илью и оттащили его назад в мастерскую. Он рычал и боролся и лишь четверым удалось его повалить.

– Да что же он, взбесился что ли, медвежище! – ругались и заламывали Илье руки.

– Дарья, не уходи! – не своим голосом орал он.

– Не виноватый он! Слышите?! Не виноватый! – заливалась слезами Дашутка. Перепуганная насмерть Тамара хотела оттащить её прочь, но случайно схватила за изрезанное плечо.

Дарья завопила, да так, что Тамара испуганно отшатнулась. Она завалилась боком на пол оружейного цеха и потеряла сознание. Тамара застыла над ней, глядя на свою перепачканную в крови руку.

– Господи-Боже, да что же это такое!

Глава 8 Святые жертвы

Ещё прежде, чем Навьи Рёбра увидели Шесть Рыжих Клыков, до них донёсся частый металлический грохот. Удары разносились над лесом и заставляли воздух вздрагивать, подобно живому созданию.

Сирин отстала от состайников, прихрамывала и больше не хотела вырываться вперёд. Яр первым увидел шесть труб из красного кирпича, уже потемневших от времени и непогоды и наполовину разрушенных бурями. Вершины казались обломанными клыками мёртвого зверя, задравшего пасть к низкому небу и словно пытающегося прогрызть облака.

Подножие древних труб скрывал «позвоночник» зверя – три длинных заводских корпуса. Мостки между ними – суставы и рёбра. Паутина старых рельс – вены и жилы. Главный корпус – могучая грудь. Из неё и доносилось то самое частое металлическое биение сердца.

Яр остановился на окраине леса, чтобы лучше рассмотреть заводские корпуса и принюхаться к воздуху. Он чувствовал горький запах металла и дыма, хорошо известный по прошлой схватке с Железными Кузнецами. По всему видно, что великанское племя любит простор и нарочно выбрало для себя это логово.

– Ох, Яр, чую не вернуться нам, ежили сунемся, – предупредил его Сава с опаской. С большой осторожностью состайники оглядывали завод издали. Место перед бетонной оградой стояло открытое, с низкорослым колючим кустарником, так что не спрячешься и быстро не перебежишь. Любое племя вокруг логова обязательно поставит дозорных. Если Железные Кузнецы до сих пор не заметили их, то непременно увидят Навьи Рёбра, когда те пойдут через пустырь. Поверить обещаниям чужаков – всё равно, что на ветер надеяться, значит жди выстрела из окна или с крыши.

– Может обережёмся сначала и поглядим? Разведать бы надо, только опосля входить внутрь, – предложил Сава.

– Я первый пойду, там и поглядим, надо бояться кого или нет, – хмуро бросил Вольга.

– Тебя пристрелят скорее, – с усмешкой поддел его Свирь.

– А тебя к колесу прибьют, ибо ты, кобель трусливый, лапки подымешь и в полон им сдашься! – рыкнул на то здоровяк.

– Руки не отросли меня полонить!

– А вот поглядим!

– А вот поглядишь!

– Я один пойду, – оборвал Яр перебранку. Они удивлённо уставились на вожака, Сирин испуганно подбежала и взяла его за руку.

– Один пойду, вас не надо, – повторил он и оттолкнул ворожею. Яр перекинул ремень винтовки через плечо, проверил нож и подсумки на поясе. – Незрячий ждёт одного меня. Если захочет напасть и схватить, то донесите про это Старшим. Если же меня сгубят, то…

Он не договорил, Сирин вцепилась в него, так что Яру пришлось её отдирать.

– Ко мне иди, Черноглазка, догреемся! – Свирь со смехом схватил Сирин за талию, но она вырвалась, драные юбки взметнулись и к горлу Свири прижался воронёный атам.

– Ох, вэй… – выдохнул Свирь, убирая руки, – а у пташки-то коготки имеются.