Кинноте. Золотая Бабочка. Пробуждение - Екатерина Алферов

слабая надежда. Сквозь трещины в стене пробивается свет весны. Возможно, эти первые трещины в монолите страха и предрассудков станут началом чего-то большего. Чего-то, что изменит саму суть нашего мира.

ひびわれに

はるのひかりが

さしこむよ

(Hibiware ni

Haru no hikari ga

Sashikomu yo)

Сквозь все трещины

Весенний свет проникает —

Надежда растет.

* * *

Я расположилась в полутёмной комнате технического отсека, позволяя своим сенсорам анализировать потоки информации с множества голографических экранов, парящих передо мной в воздухе. Каждый экран транслировал свою историю, свой кусочек правды, которую так долго пытались скрыть. На центральном экране шло интервью — намеренно размытое, с искажённым звуком, но от этого не менее важное.

[Анализ трансляции…]

[Ис█очник: независимый канал «Голос Сарутахико»]

[Качество: намеренно ухудшено]

[Верификация личности говорящего: доктор К., под█верждена]

— Я больше не мог молчать, — голос доктора, несмотря на искажение, дрожал от волнения. Мои сенсоры уловили микроколебания в его интонациях, выдающие глубокий эмоциональный стресс. — После того, что я видел в лабораториях… После всего, что нас заставляли делать…

Я отметила, как дрожат его руки, когда он перебирал медицинские карты. Даже через помехи мои улучшенные оптические системы различали мельчайшие детали его движений, каждый признак внутренней борьбы.

— Расскажите о протоколе «Хризалида», — произнёс интервьюер таким же искажённым голосом.

— Официально это называлось «программой добровольной киборгизации», — доктор горько усмехнулся, и мои системы зафиксировали резкий скачок напряжения в его голосе. — Но там не было ничего добровольного. Они выбирали… подходящие случаи. Аварии, несчастные случаи на производстве. Иногда даже создавали эти «случаи» сами.

Рядом со мной Рин тихо выругалась. Я слышала, как её пальцы замерли над клавиатурой, где она вела запись трансляции.

— Вот, смотрите, — доктор развернул одну из карт, и мои системы мгновенно начали анализ документа. — Пациент А-147. Тяжёлая травма позвоночника после «случайного» падения в технической шахте. Идеальный кандидат — молодой, здоровый, с высоким уровнем интеллекта. Через неделю после травмы уже был в программе.

[Анализ медицинской карты]

[Совп█дение с известными случаями: 89%]

[Паттерн: подтверждает систематический характер отбора]

[Рекомендация: сохранить для б█зы доказательств]

Я переключила часть внимания на другой экран, где началась новая трансляция. Группа медиков в белых халатах собралась перед камерами в атриуме медицинского центра. Мои системы автоматически начали анализировать их эмоциональное состояние, отмечая признаки искренности и решимости.

— Мы больше не можем молчать, — говорила женщина-нейрохирург, и я видела, как блестят её глаза от сдерживаемых эмоций. — Как врачи, мы присягали помогать всем, кто нуждается в помощи. Не «только людям» или «только органическим существам» — вообще всем.

Моя система отметила, что многие из выступающих врачей сами носили видимые импланты — нейроинтерфейсы для улучшения точности движений, оптические системы для микрохирургии. Это придавало их словам особый вес.

— Киборгизация — это не проклятие и не извращение природы, — продолжала хирург. — Это помощь, это поддержка. Мы всегда использовали технологии, чтобы компенсировать наши ограничения. От первых костылей до современных нейропротезов — это один и тот же путь помощи тем, кто в ней нуждается.

[Анализ публичной реакции]

[Под█ержка: растёт]

[Враждебные комментарии: снижаются]

[Распространение в сети: вирусное]

— Юри, — голос Акико в защищённом канале прервал мой анализ, — ты должна это увидеть. Канал «Свободное слово» выпустил специальный репортаж.

Я развернула новый экран и почувствовала, как мой процессор на миг сбился с ритма. На экране была Мика — девочка лет двенадцати, с аккуратным шрамом над левым глазом, единственным видимым следом кибернетических улучшений. Я помнила её. Конечно, помнила. Одно из первых спасений, ещё до того, как мы стали организованным сопротивлением.

— Я помню ту ночь, — говорила она, глядя прямо в камеру. — Помню огонь, дым, как тяжело было дышать. А потом… потом появилась она. Золотая Бабочка.

Мои системы автоматически начали воспроизводить записи той ночи — жар пожара, плавящийся композит моего корпуса, тяжесть маленького тела на руках…

— Она вытащила меня из огня, — продолжала Мика. — Хотя её собственный корпус плавился от жара. Потом помогла получить нейроимплант, когда врачи сказали, что я могу потерять зрение из-за повреждения зрительного нерва.

Я видела, как она моргнула — её улучшенный глаз едва заметно светился в полумраке студии. Мои сканеры отметили: имплант работал идеально, интеграция была полной.

— Они говорят, что киборги — монстры, что они потеряли человечность. Но я скажу вам, кто на самом деле теряет человечность — те, кто отказывает в помощи нуждающимся. Те, кто пытает и убивает других только за то, что они другие.

[Анализ эмоционального воздействия]

[Достовер█ость истории: 100%]

[Общественный резонанс: значительный]

[Потенциал для изменения общественного мнения: высокий]

— Это работает, — тихо сказала Рин, глядя на растущие графики распространения информации. — Люди наконец-то начинают видеть реальную картину. Как я хочу, чтобы они не сочли всё это фэйком… Сейчас и так нестабильная обстановка…

Я молча кивнула, про себя помолившись всем богам слов и особенно Аме-но Коянэ, тому, кто записал первую молитву-норито, сохраняя точность и искренность слов, продолжая наблюдение. Каждое новое свидетельство, каждый голос правды был трещиной в стене страха и предрассудков, которую так долго строила система. И эти трещины становились всё шире.

Только бы эти голоса не заглушили… только бы не растоптали…

На одном из экранов снова появился доктор, его искажённый голос теперь звучал увереннее:

— Я знаю, что рискую всем, рассказывая это. Но молчать больше нельзя. Потому что самое страшное — это не то, что они делали с телами. Самое страшное — это то, что они пытались сделать с душами. И то, как они при этом потеряли свои собственные.

Я активировала все свои системы записи, сохраняя каждое слово. Каждое свидетельство было важно. Каждый голос мог стать тем самым, который наконец достучится до сердец людей.

[Архивация данных…]

[Созд█ние резервных копий]

[Распространение по защищённым каналам]

[Статус: продолжается]

Как сказал бы Басё: «Капля за каплей точит камень правда». И сейчас эти капли превращались в поток, который уже невозможно было остановить.

したたりは

いしをくだきて

まことなり

(Shitatari wa

Ishi wo kudakite

Makoto nari)

Капля за каплей

Камень правдой точится —

Путь пробивает.

* * *

[Извлечено из зашифрованного архива 影網 (Kagami)]

[Дешифровка: выполнена]

[Временная метка: 23:17:18 GST]

[Приоритет: исторический документ]

[Извлечено из памяти Оказе Юри]

[Тип документа: хроника событий + анализ]

НАЧАЛО ЗАПИСИ

Основной зал Центра Общественных Собраний станции