Ищущий силу: хроники Кейна - I. Ch

вагон билетов можно продать сколько угодно. А уж как там размещаться, пассажиры сами разберутся. Они и разбирались. Вито и Йоргу повезло – вчетвером, вместе с детьми, им удалось занять целую нижнюю полку. Напротив них на точно таком же пространстве сидело шесть человек. Китайцы, наполнявшие вагон, не только сидели. Полок на всех не хватало, так что некоторые из пассажиров валялись на полу, как вдоль, так и поперек прохода. Самое удивительное на взгляд не подготовленного к такой картине иностранца было то, что лежащие поперек прохода люди располагались по-разному. Некоторые путешествовали способом «засунь под сиденье голову, а ноги выстави в проход, чтобы за них спотыкались и на них наступали», а другие и принципиально отличным способом «засунь под сиденье ноги, а голову выложи в проход, чтобы свирепыми взглядами провожать всякого, кто на нее наступит». Смешнее всего было то, что по вагону каждые полчаса проходила вереница торгового люда: кто с горячей едой, кто с напитками и сигаретами. Торговцы толкали перед собой тележки, с порога вагона предупреждая воплем о своем приближении. По сигналу торговца лежащие на полу китайцы перемещались так, чтобы тележка могла проехать, а коробейник пройти.

Вито, глядя на творящийся вокруг хаос, оседлал своего любимого конька – начал иронизировать по поводу китайской нации:

- Вот чего я действительно не понимаю, так это почему заходя в поездную уборную, они не подворачивают низ штанов? Они ж, заразы, из WC приходят со штанами, вывалянными в сортирных водах и с соответствующими запахами... Впрочем, то, что я этого не понимаю, наверняка вызвано не отсутствием причины, а моей, надеюсь, временной, неспособностью эту причину найти и сформулировать...

Действительно, даже просто сходить в туалет в китайском поезде для не подготовленного к местным реалиям человека тоже было проблемой, и не только потому, что приходилось перешагивать через лежащих. В уборной обязательно ехали несколько пассажиров, которые неохотно освобождали помещение. После его использования нуждающимися, они занимали его снова. А поскольку в вагоне ехало народа достаточно много, то дергали их постоянно, ежеминутно.

- У меня есть вредная, неудобная привычка: я чищу зубы, – продолжал тараторить на немецком Вито. – Я их чищу минимум два раза в день, и поделать с этим ничего нельзя. Только что ходил: как на войне. В местных поездах санузлы раздельные, с одной стороны удобно, с другой не очень. Когда я увидел, что в умывальном помещении народ сидит и спит на умывальниках, я ограничился выражением теплого сочувствия, но от намерений почистить зубы не отказался. А они спали, представляешь? Пришлось прибегнуть к грубой силе, но зубы всетаки почистил…

***

Колеса поезда стучали по шпалам, отсчитывая километры, отделяющие мальчиков от их родителей. За грязным немытым окном несущегося на запад поезда проносились смутно видимые детьми пейзажи Китая – по большей части индустриальные или сельскохозяйственные. Местность в центральной части страны была густо заселена.

Спустя несколько часов после отправления, когда Кейн и Рори немного пришли в себя, Йорг провел с ними разъяснительную беседу:

- Мы вас похитили, украли, понимаете? Я и он – злые дяди, и мы вам можем сделать больно и плохо, если вы нас не будете слушаться. Делайте все, что вам скажут, тогда мы вас не убьем и не съедим. Люблю, вы знаете, есть на ужин маленьких детей. А ты? Только при вашем хорошем поведении я и мой компаньон обещаем, что вы опять увидите своих пап и мам. Когда они заплатят за вас много денежек. А если вы будете плохими детьми, пеняйте на себя! – рыкнул Йорг и сделал самое страшное свое лицо, нависнув над съежившимися от ужаса мальчиками. – Итак, если вам все понятно, то кивните. Хорошо. Запоминайте правила, которых вы не должны нарушать. Сидеть молча, ничего не говорить. Сидеть, не вставая с места! Если вам есть захочется, или приспичит в туалет, только тогда вы к нам можете обратиться. Не советую просить помощи у этих людей – китайцы вас не поймут, английским языком они не владеют. А если бы и поняли, то все равно не помогли бы, такой уж они не добрый народ.

Пассажиры вокруг и не подозревали, что теперь в глазах двух белых мальчиков они выглядели всего чуть менее страшными и опасными, чем похитители. Впрочем, им не было никакого дела до путешествующих по многострадальной стране иностранцев с детьми. Едут – значит надо. Жителей КНР волновали только их собственные проблемы.

Невысокие узкоглазые люди в вагоне почти поголовно были одеты в синие костюмы-робы, в которых ходила вся страна. Таким же общим было и отношение к жизни, в особенности к иностранцам. Соседи по купе с самого начала поездки не сильно обращали внимание на двух сыновей западных туристов. Их полусонный внешний вид ни у одного китайца не вызвал удивления – это было не их дело.

Национальный менталитет этих людей переплелся с коммунистическими реалиям современности, выдав удивительный симбиоз. Нынешняя жизнь соседей по купе происходила на фоне всеобщей борьбы и труда деревенской рутины. Как будто и не происходило ничего в далеком Пекине, как будто не почил Мао, не разогнали и не посадили банду четырех, и как будто не вернулся во власть сычуанский коротышка, имя которого значило – Маленький Пин. Имя руководителя переводилось как «мир, баланс, равновесие», но приятели давно его перекрестили в Маленького Пиина (бутылка). Хотя это было несправедливо – нынешний глава страны выпить, конечно, был не дурак, но вовсе не злоупотреблял. Зато курил как паровоз, и не было ему равных в карты и мацзян.

А его подданные жили, как издревле заведено было в этой державе – рабски работая. При этом большая часть населения оставалась, тем не менее, за чертой бедности. Китай много чему учился у сильного северного соседа, союзного СССР. И крепостное право было одним из самых хорошо усвоенных уроков. Конец культурной революции не принес жителям края Восходящего Солнца свободу: те же крестьяне не имели права даже переселяться. Поэтому о каких-то реформах в народе мало кто и думал. Китайцев превратили в тупое стадо, обслуживаемое плохой, но практически бесплатной медициной. Впрочем, лечила она случаи не сложнее кори или простуды, а когда требовались особые лекарства или сложные операции – то крестьяне традиционно помирали, а не мучались с долгим и муторным лечением. Словом, жить было нелегко, но и не сильно трудно.

***

Те счастливчики, кто заплатили за место категории «без сидеть» но все равно умудрились присесть в общем вагоне, естественно не сильно